– Другая бы на твоем месте носила бы его, не снимая. В университете все твои девочки вообще сдохли бы от зависти! – убеждал меня он, и я кивала и смеялась.
– Если бы все девочки сдохли, остались бы одни мальчики – тебе бы это вряд ли понравилось, да?
– Ты просто хочешь меня позлить, – процедил он. – Так ты добьешься только того, что я перепродам это кольцо и отдам деньги на благотворительность.
– Отличный план, мне нравится. К тому же, – заявляла я, – тогда ты будешь точно знать, что я выхожу за тебя замуж не из-за денег.
– Какая глупость! Разве ты не понимаешь, что я хочу, чтобы ты носила драгоценности, чтобы одевалась соответственно – дорого и со вкусом, чтобы повзрослела, наконец, – сказал он тогда, и в голосе, в недовольном выражении лица что-то проскользнуло новое.
– Тогда это буду уже не я, – ответила я бы ему, но его скулы были напряжены и весь он был натянутая пружина заряженного пистолета, дотронься – выстрелит.
Я промолчала, истинная благоразумная, мудрая женщина.
В конце сентября мы поехали в Ярославль. Я оттягивала этот момент, как только могла. Знакомство с родителями – всегда как изгнание из рая. После этого ты уже не будешь любимой женщиной, а станешь снохой – ужасное слово, от которого так и тянет холодом, мраком и «Грозой» Островского.
Впрочем, родители Дмитрия оказались вполне приятными людьми. Его отец – высокий и прямой, как палка, худощавый старик пожал мне руку и подслеповато сощурился, пытаясь меня получше рассмотреть. Мать была приятно полновата и беспокоилась, что пирог остынет. Оба родителя натужно улыбались, демонстрируя неестественно идеальные белые вставные зубы. Старики были ухоженные и смотрели на Дмитрия с обожанием и гордостью. На меня – с плохо скрываемым неудобством, уж слишком молодая оказалась молода.
Меня кормили, поили чаем, спрашивали о свадьбе, о планах на медовый месяц, даже об учебе и об оценках в университете – это я выдержала с честью. Но когда у меня вдруг поинтересовались, нравится ли мне мое огромное кольцо на пальце, я запаниковала, покраснела и захотела сбежать. Дмитрий перехватил мой взгляд – и я осталась сидеть как пришитая.
Вся эта история со свадьбой стала для меня сплошным кошмаром. Но нашелся человек, которого эта новость сделала совершенно, безоглядно и безусловно счастливой. Этот человек – моя мама. Ей было все равно, сколько моему избраннику лет. То, что ему было за сорок, казалось, даже лучше – надежнее намерения, крепче чувства, дороже квартира.
– Какой приятный мужчина! – шипела мама мне на ухо, когда официальная церемония знакомства была совершена до последнего «па». – Выглядит на тридцать, не больше.