– Что такое правильно, а? Когда это тебе было до этого дело, Соня? Ты сама сказала: у тебя будет человек. Это ведь важно? Это сейчас – единственное, что важно.
– Это важно, – повторила я, и на этом мы согласились друг с другом.
Денис, мой сын, родился, наплевав на метель. Он шел на этот свет десять часов, не больше и не меньше, и пришел – недовольный, сопящий, пухлый и сонный, пятьдесят три сантиметра счастья, три кило шестьсот, если мерять счастье на вес. Я забыла себя от счастья – гормоны, конечно. Они переполняли меня каждый раз, стоило маленькому человеку оказаться на моих руках. Даже если его не было рядом, мне было достаточно просто подумать, что теперь он есть, что он существует, как меня заливало до краев теплым киселем. И я вся была как матушка Печка, как спокойная полноводная река, как дающая молоко счастливая корова.
Я полюбила его сразу. Моего сына.
У кого-то это проходит сложно, кому-то нужно время – но только не нам с Денисом. Он еще был связан со мной пуповиной, а я уже полюбила его и уже рыдала от счастья, а он тянул ко мне руки, узнавая мой голос. На волне этого счастья остальное казалось мелочью. Мне было все равно, что он будит меня по ночам, я могла отоспаться и днем. Мне было несложно менять ему памперсы, я, как зачарованная, смотрела, как мой сын пьет мое молоко, причмокивая. Я пыталась объяснить свои чувства Митьке, даже показать, и тогда он бежал от меня сломя голову, крича, что я сломала ему психику. Я хохотала.
Зима и весна пролетели так быстро, словно их поставили на перемотку. К майским праздникам стало по-настоящему тепло, и мы с Дениской начали по-настоящему много гулять. Почти все лето мы наматывали круги по району, по монастырю и даже по монастырскому кладбищу – там было тихо, зелено и безветренно. В центре Москвы не так уж много мест, где можно подышать воздухом, да так, чтобы были деревья. Не станешь брезговать и кладбищами. Дениска дрых в красивой модной коляске, которую Митька в свое время притащил со словами: «Вот, отдали знакомые», хотя сам забыл содрать ценник со штрихкодом, прилепленный к колесу. Я уже не спорила, отложив любые вопросы на потом, в отдаленное будущее, когда-нибудь, когда наши ракеты будут бороздить соседние галактики, – я придумаю что-то и все верну. Или черт его знает. Я не могла представить себе, как буду жить без Митьки. А поэтому даже и не пыталась. Я просто шла по дорожкам, наслаждаясь солнцем, и ни о чем не думала.
Там-то она и нашла меня – в конце июля, в обманчиво солнечный, погожий день. Катерина, первая жена моего мужа. Конечно, она узнала – ведь это она искала меня, она рассматривала мои свадебные фотографии, старалась запомнить мое лицо. Я же никогда не видела ее, и в моей памяти почти ничего не осталось от той старой фотографии из дома моего мужа. Да и на ней Катерина была моложе, чем сейчас. Там, на фотографии, она была молода и длинноволоса, русалка из сказки. Сейчас она была «еще ничего», и короткая стрижка должна была ее молодить. Я не узнала ее, я только заметила не без удивления, как она сверлит меня взглядом. Какая-то женщина средних лет.