– Столовая. Там можно посидеть. Только стул обязательно протриТЕ, а то вероятность вляпаться во что-то – один к двум, – ответила я, нажимая на на «вы». – Я приду, как только смогу, Дмитрий Евгеньевич. У меня, в конце концов, сессия. Если уж связались со студенткой, терпиТЕ.
– Связался со студенткой, – повторил он и вдруг улыбнулся такой откровенной сияющей улыбкой, что я чуть не бросила все и не убежала с ним прямо в ту минуту.
Глава 10
Первый день из оставшейся мне жизни
– Будешь еще кофе? – спросил меня он, разглядывая с беспокойством мое усталое лицо Затем покачал головой. – Ты и так уже выпила слишком много.
– Ну и что? Да, я буду еще кофе, – ответила я из чистой вредности, а также, видимо, уже находясь в нездоровом оживлении от непомерного количества кофеина.
Дмитрий Евгеньевич посмотрел на меня с осуждением, но кивнул официанту. Ресторан, куда Ласточкин-старший хотел меня отвести, оказался закрыт уже с обеда, там полным ходом шла подготовка к вечеринке. Вход на вечеринку – по билетам, мы же – безбилетники. Помыкавшись по холодному, мокрому городу, мы засели в торговом центре «Мега» в Теплом Стане, за пластиковым столиком, посреди снующих людей. Все покупали подарки, хватали, что попадалось под руки, спешили, пока и этот большой торговый центр – почти единственный тогда в Москве – не закроется. Новый год – время закрытых дверей.
– Так странно, что ты совсем не пользуешься косметикой, – сказал Дмитрий Евгеньевич. – Привилегия молодых. Все наши обязательно красятся всякими карандашами и кремами, и тенями с румянами. И ходят на каблуках. Знаешь, даже если операции – они все равно приходят на каблуках, а потом переобуваются в удобную обувь. А ты – вот так, в кроссовках.
– Ненавижу каблуки, – ответила я.
– Каблуки портят позвоночник, но улучшают осанку. Правда, только визуально. Как врач я против каблуков, но кроссовки – тоже не самый лучший вариант, – назидательно сообщил он.
Я расхохоталась.
– Ты мне еще предложи ортопедические стельки! Расскажи про современные чудеса ортопедии.
– Тебе совершенно все равно, как ты выглядишь, и это только делает тебя неотразимой.
– Ты знаешь толк в комплиментах! – спародировала его я. – Ты выглядишь как бомж с вокзала, и это тебе идет. Необъяснимое обаяние людей с самого дна жизни.
– Я не говорил…. Ну тебя, ты меня провоцируешь.
– Только этим и занимаюсь, – хитро улыбнулась я.
Я не думала, что мы найдем темы для разговора, но мы ушли, только когда кафе закрыли, около пяти вечера.
Дмитрий Евгеньевич проводил меня до дома – я озиралась и дергалась, боясь, что нас увидит Митька. Я так и не рассказала о том маленьком условии, на котором настоял его сын. Я почти умирала от мысли, что он сейчас уйдет, и это лицо и высокий лоб, и яркие голубые глаза, и легкие морщины, как линии на песке от волн, – все это только усиливало притяжение. Произведение искусства. Почему он один? Может быть, я ошибаюсь и он вовсе не один? Если бы я могла, я бы вскочила и побежала расспрашивать Митьку об отце.