— Ты о чем, Борь?
— Да так, Пых, ни о чем. В двух словах не расскажешь.
— Ну так расскажи не в двух!
— И то верно, чего нам время жалеть? Чай, казенное. Слушай сюда, сынок. Если ты хочешь от кого-то что-то скрыть, у тебя есть два варианта: обходить деликатную тему молчанием или врать. Если выбираешь вранье, блюди осторожность — дилетанты для придания убедительности врут многословно, с излишними подробностями. Если тот, кому ты заливаешь, не последний лох, он с легкостью отделит дезу, профильтрует и по осадку определит, что ты там скрываешь. Молчать куда как надежнее. Знаешь, как должна была бы звучать речь сиятельного посланца горнего ФСБ, обратившегося за помощью к худородным меньшим братьям с Петровки? «Соблаговолите-ка, любезные, исправно поставлять нам материал по делу убиенного Козловского. Если возникнут какие подозрения, не подтвержденные фактами и потому не попавшие в отчеты, извольте сообщить частным порядком по такому-то номеру». И все. Для отказа от дачи показаний ему вполне достаточно сослаться на государственную тайну. Или еще проще. Договориться на высшем уровне с нашим начальством и спустить нам указание сверху — так вообще некому будет вопросы задавать.
Но наш дружок не ищет легких путей. Он изъявляет желание встретиться с нами лично и заливается Соловьевым. Так заливается, что даже в моих убогих ментовских мозгах закопошились кой-какие мыслишки. Как он трогательно гнал туфту насчет того, что их скромная забитая контора не осмеливается беспокоить страшных вельможных сановников! Как беспомощно лепетал о нежелательности своего участия в расследовании по причине боязни спугнуть преступника корочками ФСБ… Как будто они там не могут разжиться любыми корочками на свой вкус! Какую душещипательную версию сплел о вероятных причинах появления Козловского в известном тебе особняке! Лажа полная. Как настоятельно просил докладывать о любых, самых незначительных проявлениях неискренности со стороны свидетелей. Даже польстить нам не побрезговал. И хочешь знать, до чего я дошел своим убогим умишкой?
— Да уж не откажусь.
— Наш славный Соловейчик не счел за труд навешать нам на уши лапши, сильно испужамшись, что мы самостоятельно доковыряемся до взрыва, трагически оборвавшего жизнь господина Мусина, и начнем совать свои легавые носы, куда не положено. Что-то с этим взрывом связано такое, чего нам знать ну никак нельзя. И вернее всего, Соловьеву начхать на убийство Мусина. Он или знает, кто заказчик, или ему это неинтересно. А интересно ему, с кем пытался вступить в контакт убиенный Козловский. Страсть как интересно! И вовсе не по причине безвременной гибели юного дарования. Тут что-то другое… И знаешь еще что? Никакой этот Соловей не фээсбэшник. Человек Оттуда не мог так с нами лопухнуться.