— В машину. Прекрати вырываться, веди себя прилично. Неудобно ему! Сейчас ты у меня забудешь про неудобства.
— Да что случилось?! Террористы взорвали Кремль? Президента взяли в заложники?
— Хуже! Мы лишились всех свидетелей.
— Ты про Усова с Вязниковым? Так я уже знаю.
— Как, еще и Усов?! Твой лепший кореш с бегающими глазками? И он пропал? Как? Когда?
— Во вторник утром, по дороге на работу. А в среду исчез Вязников — прямо с работы.
— Пых, помяни мое слово: мы имеем дело с нечистой силой. Давай полезай в машину, ибо стоя мои новости выслушивать не рекомендуется.
Виктор покорно занял пассажирское сиденье дряхлой Борисовой «копейки» и приготовился слушать.
— Вчера, получив благословение папы-Песича, поехал я в больницу, повидаться с загадочным сожителем Ирен, — газанув с места, начал Халецкий. — Ты будешь смеяться, но меня замучило жгучее любопытство по поводу его мрачного прошлого. В больнице мне сообщили, что Петр Кронин во вторник отказался от их услуг, собрал вещички и укатил домой. Я спросил, переписали ли они его паспортные данные — меня интересовала прописка. Мне объяснили, что Кронин лежал в платном отделении, его лечение оплатили за несколько дней вперед, поэтому в паспорте и страховом полисе нужды не возникло, а в регистратуре переписали данные с журналистского удостоверения пациента. Данные, скажите пожалуйста! Знаешь, что под ними подразумевалось? Имя и фамилия! Даже отчества нет, не говоря уже про год и место рождения.
— А кем выдано журналистское удостоверение?
— Спроси что-нибудь полегче. В регистратуре считают, что эта информация не заслуживает внимания. Только и запомнили, что оно международного образца, — имя и кириллицей, и латиницей пропечатано.
— А кто оплатил лечение?
— Лизавета, подруга Ирен. Она оставила номер телефона лечащему врачу, просила звонить, если что. И навещала больного тоже она, сиделка по описанию признала. В общем, из больницы я поехал в дом Ирен. Решил, что найду сожителя там, а если нет — узнаю его адрес у Лизаветы. Приехал. Звоню в квартиру Ирен — никого. Звоню в квартиру Лизаветы — тоже тишина. Звоню к соседям — ничего не видели, ничего не знают. И на лавке перед подъездом, как назло, никого нет, погода к посиделкам не располагает. Ладно, думаю, у меня в запасе есть еще один свидетель — Вязников. Лизавета говорила, что он дружил с Ирен, захаживал в гости. Стало быть, с сожителем знаком и, быть может, знает, где его искать. Приезжаю к Вязникову, звоню в квартиру. Как ты думаешь, что происходит? Правильно: ничего. За дверью глухо. Хорошо хоть соседи с Вязниковыми приятельствуют. Объяснили мне, что его жена за границей, контракт у нее на три месяца, а самого Эдика они видели в последний раз накануне, то есть в среду утром. Он торопился на важную встречу и вообще вид имел хмурый, потому поболтать, против обыкновения, не остановился. И все. Аллес. Больше соседи его не видели и не слышали. Я снова поехал к Лизавете. На часах — первый час ночи. Думаю, должна уже вернуться, у нее дочь школьница. Черта с два! Школьница с папочкой оказались в наличии, а Лизавета — как бы не так. Муж ее сам ума не приложит, что произошло. Он с дочерью ездил в гости к своим родителям, а Лизавета отказалась, сославшись на необходимость приглядывать за соседом. Он-де совсем больной, не дай бог, сердце опять шалить начнет, а у него на руках полуторагодовалый карапуз. Муж поворчал немного для виду, но уступил. Лиску, говорит, не перевоспитаешь. Она с детства всякую беспризорную живность, всякую бродячую собаку в дом тащит. Спорить с ней — себе дороже. В общем, уехали они вдвоем с дочерью. Возвращаются — на кухонном столе записка: «Тема, Ритунчик, мне нужно срочно уехать на несколько дней. Вернусь — все объясню. Целую, мама». Артем бросился к соседу — никого. Позвонил в единую справочную по больницам — ни Петр Кронин, ни Михаил Кронин, ни Елизавета Волчек в их списках не значатся. Он проверил одежду жены — вроде все на месте. Нет только пальто, сапог, сумочки с документами и того, что было на Лизавете, когда Тема с Ритунчиком уезжали. Ну, может, еще смена белья пропала, но точно неизвестно — он ведь его никогда не пересчитывал.