Ко мне вышли Гарик и Красноносый. Общими усилиями нам удалось переместить мое тело с земли на скамейку за трактиром. Красноносый повздыхал о поломанной мебели, потрепал меня по плечу и ушел наводить порядок в разгромленном помещении. Гарик остался сидеть рядом, одной рукой творя надо мной лечебные пассы, а другой прикладывая чем-то смоченный платок к своему подбитому глазу.
Скоро мне стало настолько лучше, что я нашел силы спросить:
– А тебя-то за что?
– Тебе виднее, – сказал Гарик. – Это столом.
– Ага, – сказал я. – О как… Извини.
Я осторожно ощупал голову. Голова была цела.
– Давай я волосы на твоей плеши выращу, – предложил Гарик.
– Далась вам моя плешь, – проворчал я, – оставьте мою плешь в покое.
– Да мне-то все равно, меня Елена просила.
– Меня тоже просила. Перебьется.
Мы посидели молча. Было еще совсем светло, но на небо уже выползла бледная круглая луна. Начался предзакатный ветер, и в темнеющем перед нами лесу зашевелились сумрачные тени. В заведении Красноносого зажглись светильники. Светильников со скамейки видно не было, но их мягкие блики играли на синих окнах трактира. Ранняя ночная бабочка бестолково билась в стекло рядом с распахнутой форточкой. Гарик спрятал платок, достал флейту, но играть не стал.
– Что будешь делать? – спросил он.
– Не знаю. То же, что и раньше. Что тут можно сделать?
– Ага, и будет то же, что и сейчас, – хмыкнул Гарик. – Не навоевался еще?
– Никогда не был силен в кулачных разборках!
– А в магических – силен?
– Не знаю, – признался я, – не пробовал.
– Ты меня извини, конечно, но все это детский лепет, – вздохнул Гарик. – Если ты пошлешь Росомахе вызов, то Верховный законопатит тебя в Ямы – он давно ищет повод. Победить же в поединке с богом войны у тебя нет ни одного шанса.
– Это мы еще поглядим…
– Хочешь помочь Галпу выиграть пари?
– Чихал я и на него, и на его пари.
– Хорошо, допустим, будет поединок и ты одолеешь. Тогда тебе придется Ларса убить. Ты умеешь убивать?
– Зачем сразу убивать? – возразил я. – Уж как-нибудь без этого обойдусь. Всю жизнь обходился и начинать не намерен. Выкручусь как-нибудь.
– Закон Одного, – терпеливо сказал Гарик. – В случае божественного поединка выживает только…
– Да знаю, знаю! – перебил я раздраженно.
– И все, посмевшие вмешаться в ход поединка, обречены на гибель, равно как и один из поединщиков, – упрямо закончил Гарик. – А если знаешь, так и не говори глупостей! Раньше для тебя законы мироздания другими были!
– Я другого не знаю. Кто он такой, этот Один, чтобы мне свои измышления навязывать?
– Отец богов, – веско сказал Гарик. – И не измышления это, а закон. И этот закон работает. Всегда. Думаешь, ты тут один такой белый и пушистый? И попушистее были, а ничего, как миленькие на поединках убивали! А если не своими руками, так приключалась досадная случайность с летальным исходом…