Гамаш покачал головой:
- В том-то и странность. Истинные кобрадоры не практиковали месть. Никогда не оказывали физического воздействия на свои жертвы. Их миссией было обвинить и разоблачить. Воззвать к совести.
- А наказание оставить высшему суду? - спросил Залмановиц.
- Высшему суду? - переспросила судья Кориво. - Уже второй раз я слышу это выражение. Что же оно означает?
Барри Залмановиц выглядел так, словно с него только что свалились штаны.
- Месье Залмановиц? - напомнила о себе судья.
Наконец-то она зацепила его, и, похоже, за самое живое. За то, чем она не особенно интересовалась, но что упало прямо к ее ногам.
- Это цитата, - послышался спокойный, глубокий голос шефа-суперинтенданта Гамаша.
Судья Кориво ждала продолжения. Эта цитата, конечно, была ей знакома. Сам Гамаш использовал ее раньше. Да и Джоан провела изыскания в интернете. Но прокурор только что процитировал высказывание, давая понять, что это не просто слова. Что эти двое обсуждали их друг с другом.
- Один из вас должен просветить меня, - предложила она.
- Это слова Махатмы Ганди. - Гамаш развернулся к судье и она отметила, что его лицо блестит от пота.
- Продолжайте, - попросила она.
- «Есть суд выше суда земного, и это суд совести. Он заменит все другие суды».
Морин слышала, как бешено клацают клавиши - пресса записывает.
- Вы просто цитируете? - спросила она. - Или отстаиваете эту мысль?
Потому что высказывание прозвучало так, словно это были его, Гамаша, слова. Его мысли. Его убеждения.
И тут Морин Кориво поняла, что у нее в руках не просто кусочек к решению головоломки. Она получила ключ к разгадке всего гребанного дела. Она председательствовала на одном суде, в то время как эти двое присутствовали совершенно на другом. На высшем суде.
Знание это одновременно и разозлило ее, и потрясло. И сильно напугало. Морин боялась того, о чем только что узнала. И того, что оставалось по-прежнему неизвестным. Например, что заставило двух этих высокопоставленных чиновников обдумывать возможность нарушения закона, который они клялись защищать?
А может, они его уже нарушили?
- Цитирую, - ответил Гамаш. В его глазах она прочла просьбу и предостережение: не заостряй внимания.
Гамаш снова повернулся к генеральному прокурору, оставив судье Кориво размышлять на тему - что же она только что услышала. И увидела. С чем, фактически, только что согласилась. И что ей делать дальше.
- Итак, вы уже подозревали, что Кати Эванс убита кем-то, кто ее знал? - спросил Залмановиц, успевший взять себя в руки и способный двигаться дальше. Да и назад, что ни говори, пути уже не было.