– Ты как?
Я пожала плечами – понятия не имею. Как-то. Ошарашена и испугана. Как все.
Брюнет, глядя на мою реакцию, хмыкнул и заявил:
– У тебя сегодня окно в занятиях, а нам с тобой нужно решить один вопрос, так что буду ждать возле аудитории.
Вопрос? Какой вопрос?
Я невольно напряглась, но уточнить, в чём дело, не успела – Крам махнул рукой и ретировался.
Едва брюнет оказался достаточно далеко, кто-то из сидящих за столом девчонок передразнил:
– Сладкая моя…
Прозвучало без издёвки, зато с намёком. Я сразу почувствовала, как покраснели щёки, и притворилась, будто ничего подобного не слышала. Мало ли почему он так сказал. Возможно, он всем так говорит.
Когда наступило упомянутое окно, вновь пришлось смущаться – увидав, что меня поджидает охотник, новоявленные сокурсницы с «общих дисциплин» чуть глаза не поломали. Они буквально впивались взглядами. Пока мы с Крамом прошли несколько метров от дверей аудитории до выхода в коридор, у меня даже спина заболела.
А едва количество свидетелей сократилось, произошло ещё одно событие – рука охотника как-то слишком проворно скользнула на мою талию. Следом прозвучало:
– Ты ведь не против, да?
Я жутко растерялась, вообще не знала, что сказать, но через несколько шагов руку всё-таки скинула. Парень отреагировал словно так и надо, а когда начали подниматься по широкой лестнице, опять руку положил.
Теперь я остановилась и, развернувшись, уставилась строго.
– То есть возражаешь? – Спутник сделал невинное лицо.
Я на невинность не клюнула, сказала с нажимом:
– Что тебе нужно?
И едва не упала, услышав прямолинейное:
– Клинья подбиваю. Ты разве не поняла?
Секундная заминка и новый напряженный вопрос:
– Зачем?
– А вариант «нравишься» не подходит?
Я смерила Крама внимательным взглядом и отступила, вновь сбрасывая водруженную на талию конечность. Нравлюсь? Но мы же почти незнакомы. Да и вообще…
Дальше шли молча, причём я хмурилась, а Крам как будто ухмылялся. Примерно на середине пути я догадалась спросить:
– А куда мы, собственно, идём?
Охотник не сказал.
Когда миновали следующий лестничный пролёт и огромную, похожую на ворота дверь, вопросы отпали – эта часть здания принадлежала администрации. Пройдя ещё немного, мы остановились перед дверью с табличкой «Второй заместитель ректора по воспитательной работе».
Второй? А так разве бывает?
Оказалось, кабинет принадлежит Фендалсу. Куратор сидел за большим письменным столом и выглядел не только невзрачно, но и очень устало.
– Ага, пришли, – увидав нас, сказал он.
Затем указал на кресла для посетителей, а как только мы с байкером разместились, вытащил из стопки некую бумагу и протянул мне со словами: