— Человек ты был правильный, — продолжал богатырь, умывая слезой запыленное лицо. — Значит, попадешь в Правь, на небо. Там передай всем от меня низкий поклон, скажи, чтобы скоро ждали. Попеняй светлому Яриле, что весна в нынешнем году была поздняя, еле дождались. Чтобы такого больше не повторялось. Даждьбога увидишь, вели работать, и Перун чтобы не дремал: в дороге без дождя хорошо, а в поле не очень. Та–ак… Насчет князя Жупела я сам нажалуюсь, когда там буду… Да, вот еще, не забудь повидать там Леля. Его сразу узнаешь: молодой и кудрявый, на голове из хмеля венок. Ему передай, что иные девушки стали нынче сильно жадны и требуют за любовь какие-то там подарки. Это не дело. Я не Коляда, чтоб подарки раздавать. Жалко, что нет с нами собаки: я бы ей голову отрубил и бросил в могилу, чтобы показывала дорогу на тот свет. У собак это хорошо получается. Ну да ты грамотный, сам доберешься. Встретится тебе на пути старая старуха, станет предлагать зеленое вино. В глотке у тебя сухо, как водится перед смертью, но ты от вина откажись, брось в старую ведьму полынной травкой — я сейчас за ней Будимира пошлю. Конечно, неплохо бы могилку покропить петушиной кровью, только ведь Будимир для нас не петух, а боевой товарищ…
Будимир покосился и от греха подальше побрел в лес искать полынь.
— После старухи встанет перед тобой воин с двойной секирой и в два человечьих роста. С ним ни слова не разговаривай, бей промежду глаз дубинкой и ножом в живот, как я учил. Если ему поддашься, угодишь в Навье Царство, как после старухиного угощения. Но ты не поддашься. Третьим будет жрец не нашего бога. Голова у него баранья, значит, и толковать с ним не о чем. Но я тебе пальцы на левой руке, пока не закостенели, сложу кукишем — это у них вроде пропуска. Далее встанет на пути заплечных дел мастер Кудерма — весь в красном, словно от рассыпной рожи лечится. С тем разговор короткий, но только руками к нему не прикасайся и пинай прямо ногой в низ живота… Да ты слушаешь ли? Неужели ваши друиды покойника так просто в землю пихают и не растолкуют, как ему дальше быть? Когда Кудерма не стерпит боли и согнется, выдернешь у него точно с макушки зубами три волоска…
— Я не думала, что моего брата станут погребать столь варварским способом, — раздался тихий и нежный голос.
— Отстань! — огрызнулся Жихарь. — Не до тебя!
Но все–таки отложил лопатку и оглянулся. На дороге стояла легкая, из прутьев сплетенная повозка, запряженная двумя беспросветно черными конями. Из повозки вышла девушка.
Этого добра Жихарь повидал не хуже царя Соломона, но тут забыл и про беду, и про обряды. Он еще и разглядеть как следует не успел светлого ее лица, а знал уже и чувствовал наперед, что падает прямо на душу нелюдская тоска, что теперь и горе не страшно, и победа не в радость, и дела напрасны, и не остудит зима, и не согреет лето, и вода не унесет жажды, и земля не успокоит, и ветер не освежит, и не опалит огонь. Тем более что с ним уже сто раз такое бывало.