— Так, — после недолгого молчания угрюмо произнес Сайфер, — ты решила, что я собираюсь тебя бить? Детка, я не извращенец, а ремень снял, чтобы… Неважно. Открой личико, красавица.
— Уйди, — прошипела маркиза, чувствуя, как на смену секундному облегчению приходит ярость. — Сгинь из моей комнаты. Ненавижу.
Она швырнула в него покрывало и вскочила в отчаянной попытке добраться до двери, сбежать туда, где люди. Ведь не станет Мирт, чтобы он ни задумал, продолжать это при свидетелях. Но парень был начеку, легко перехватил ее, уронил обратно и лег сверху, прижав к кровати всем телом.
— На чем мы остановились? — миролюбиво спросил он, удерживая запястья маркизы. И сам ответил: — Помнится, с утра я обещал показать тебе, что такое нежно и чувственно. А слово я держу, Айечка. — Склонился ближе и выдохнул, почти касаясь ее губ: — И только посмей укусить. Накажу.
Айя дрожала, глядя на него со страхом и ненавистью. Она не ожидала, что Сайфер решится так открыто прийти в ее комнату. Маркиза рассчитывала, что помолвка защитит ее в Академии, но недооценила противника. Мирт не собирался нарушать правила и насиловать ее, но вполне мог прямо сейчас отплатить той же полновесной монетой — связать, раздеть и прикасаться к ее телу. По-хозяйски и где ему вздумается. Тем неожиданней было легкое, чуть ощутимое прикосновение губ к щеке. Осторожное и бережное, словно бабочка мазанула крылом. Айя моргнула, недоуменно таращась на лежащего на ней парня.
— Сайфер, какого демона ты творишь?
Собственный голос показался чужим, хриплым, каким-то мяукающим и жалким.
— Целую тебя? — предположил Мирт, иронично прищурившись. — Кажется, это называется именно так.
— Какого демона… — повторила Айя и умолкла на полуслове, когда парень, отпустив ее правую руку, приложил палец к губам.
— Делавент, ты задаешь слишком много вопросов.
Опешив от неожиданности и полной нелогичности происходящего, маркиза даже не пыталась сопротивляться. Освобожденная рука так и осталась бессильно лежать за головой. Мирт мягко провел ладонью по ее щеке, убрал волосы со лба. В его зеленых глазах не было насмешки, торжества сильнейшего над поверженным противником, но не было и тепла. Холодная сосредоточенность и легкое предвкушение. Он изучал Айю, словно дорогую и хрупкую вещь, случайно оказавшуюся в его руках. Коснуться здесь, погладить вот так — и получить запланированную реакцию. Ледяной мерзавец даже не пытался сделать вид, что его интересует не только отклик тела, и несоответствие между холодом в его взгляде и теплой нежностью губ сводило Айю с ума.