Американцы старшего возраста сразу вспомнят самую знаменитую жертву обсессивно-компульсивного расстройства — Говарда Хьюза, промышленника, кинопродюсера, ставшего на склоне лет отшельником. У него развился невыносимый страх микробов и вследствие этого — контактов с людьми, и миллиардное состояние было спущено на выполнение требований компульсии. Например, его инструкция для обслуги по «приготовлению консервированных фруктов» включала девять безумных шагов. На третьем следовало вымыть невскрытую банку, дождаться, когда отмокнет этикетка, и удалить ее, цилиндрическую часть банки тереть «многократно, пока все частицы пыли, остатки этикетки и вообще любые источники загрязнения не будут удалены», а затем обработать «мелкие выемки по периметру» обильной мыльной пеной. Шаг пятый: «Перекладывая фрукты из банки на стерильную тарелку, следите за тем, чтобы ни в какой момент времени никакая часть тела, включая кисти рук, не находилась непосредственно над банкой или тарелкой. По возможности, держите голову, верхнюю часть тела, руки и прочее на расстоянии как минимум 30 см»[8].
Компульсия чистоты — это нормальное поведение, принимающее гипертрофированные формы у человека, мучимого ОКР. Вероятно, поэтому оно настолько распространено. Компульсивный контроль также отражает нормальные мотивы, раздутые обсессивно-компульсивным расстройством до иррациональной степени. Навязчивая мысль — «что-то не так» — терзает жертву, пока не будет выполнено определенное действие (убедиться, что заперта дверь или выключена духовка, сдать назад и удостовериться, что машина подпрыгнула ни на чем ином, как на «лежачем полицейском»). Совершение действия дарит чувство облегчения, поскольку опасности удалось избежать. На многих из нас в момент засыпания порой накатывает тревога: «Дверь действительно заперта?» В разум Тома Сомяка эта мысль многократно вторгается каждую ночь. Это началось, когда ему было около двадцати и он впервые стал жить один. Он чувствовал себя обязанным встать с кровати, спуститься по лестнице в прихожую и проверить замки и защелки на внешней и внутренней дверях — и так многократно, пока усталость не угомонит овладевших им демонов.
Каждое утро, когда Сомяк отправлялся на работу, его снова одолевала отчаянная необходимость удостовериться, что он запер дверь, вынуждая возвращаться и проверять. Как и ночная компульсия, дневная не ограничивалась однократной проверкой. Иногда он восемь раз разворачивался на полпути. Почти двадцать лет спустя Сомяк поделился со мной воспоминаниями об этом периоде жизни: «У меня было чувство, что что-то не в порядке. Я и не пытался с ним бороться. Просто сдавался и проверял». А потом проверял еще раз. И еще раз.