На оклеенной стене над тумбой красовались дипломы университета и юридической школы, компанию которым составляли свидетельства и сертификаты в области семейного права и арбитража. Висевшие косо фотографии изображали Феллингера в обществе симпатичной темноволосой женщины и двух мальчиков разного возраста. На самых последних снимках мальчики уже превратились в угрюмых тинейджеров, а супруга заметно состарилась.
– Вы работаете в области семейного права. Миз Кори консультировалась по каким-то неприятным вопросам развода?
– В любом разводе скрыт потенциал неприятного, – сказал Грант Феллингер. – При условии наличия двух критически важных ингредиентов.
Он выдержал выжидающую паузу.
– Дети и деньги, – сказал я.
– В точку. В браке Урсулы и Ричарда присутствовали оба ингредиента, но дети проблемы не создавали, они почти взрослые. Все дело было в денежных знаках. Над договором работали пять лет, из них три года после формального решения.
– Каждому хотелось большего.
– Тонкая настройка, – сказал Феллингер. – В конце концов мы все же достигли взаимовыгодного соглашения. Под «мы» я имею в виду себя и адвоката Ричарда Кори.
– Кто он, сэр?
– Эрл Коэн. Юрист старой школы.
– Кто-то захотел реванша? – спросил я.
– Оба. Такое желание возникало у каждого из них примерно раз в год или около того. Даже для меня, человека с опытом, ситуация странная. В один прекрасный день они приходят как лучшие друзья, говорят правильные слова и готовы на все, чтобы сгладить любые разногласия. Уходят всем довольные, воркуют как два голубка… смотришь и думаешь, зачем, черт возьми, вы вообще разводились.
Феллингер подался вперед.
– Это не та ситуация, которую адвокаты затягивают, чтобы продолжать получать гонорар. Мы с Эрлом одинаково занятые люди. Здесь все могло пройти гладко, в духе подлинной дружбы – соглашайтесь, двигайтесь дальше и живите счастливо.
– Кори считали иначе, – сказал я.
– Они двигались дальше. А потом все начиналось сначала. Что особенно досадно, мы с Эрлом действовали согласно их указаниям едва ли не буквально. Несколько тысяч долларов спустя каждый из нас получал раздраженный звонок, все договоренности отменялись – и назад, в окопы. Причем с каким-то конкретным событием это связано не было. Да и никакой враждебности, появляясь здесь снова, они друг к другу не испытывали. Впечатление складывалось такое, что они просто поднакопили энергии и были готовы еще повоевать. Последняя такая карусель закрутилась год назад.
– В тот раз кто-то остался недовольным? – спросил Майло.
Феллингер пристально посмотрел на него.