– Подкрадывался и появлялся, – сказал я.
– Именно. Жалобщицы – всего их набралось семеро, все молоденькие женщины – обнаруживали, что он пристально смотрит на них. Они использовали такие определения, как «похотливо», «втихаря», «странно», «жутко», «исподтишка». Прозвучало даже выражение «как насильник», что было внове для меня. Во всяком случае, у нас сложилось представление о происходящем. И что нам было делать с такими неясными, сомнительными показаниями? Конечно, законных оснований не имелось, но я встретился с партнерами, и мы решили, что надо что-то делать.
Феллингер оглянулся назад, на свой бар.
– Здесь мы подходим к щекотливому моменту. Мне совершенно необходимо, чтобы все осталось между нами.
Мы ждали.
Феллингер продолжил.
– Ну… мы решили, что нужно найти какие-то улики против, которые он не сможет оспорить, и использовать их, чтобы избавиться от него. А он облегчил нам задачу. Потому что начала страдать его работа. Опоздания, нехватка сосредоточенности. А ближе к концу – вообще полная апатия. Я уже начал волноваться, не случится ли с ним какого-нибудь эмоционального срыва. Особенно учитывая поступившие жалобы.
– Ломка запретов, – заметил я.
– Вот вам пример, – сказал Феллингер. – У одного из партнеров есть отличная помощница, она с ним несколько лет проработала. Однажды выходит она из женской комнаты – и прямо перед дверью видит Дженса. Притаившегося, как она сказала. Он даже с места не двинулся, когда увидел ее, остался, где стоял. И ухмылялся. Я говорю не о главном туалете на открытом месте, где женское и мужское отделение располагаются бок о бок. Речь идет о маленькой уборной в архивном помещении. Ее послали в архив искать документы, а Дженса никто не посылал. Я знаю, потому что не поручал ему что-то найти.
– Понимаю, что вы имеете в виду, – сказал Майло. – Значит, контора искала компромат на него…
Феллингер нахмурился.
– Я предпочел бы называть это конструктивным поиском. Допускаю, что изначально ответственность лежит на мне, потому что я его нанял. Я внимательнейшим образом изучил его резюме. К своему смущению, должен признаться, что не сделал этого сразу. Он являлся кузеном Флоры, и она дала о нем лестные отзывы. Оказывается, он одурачил всех, включая Флору. Когда я сказал, что нам придется уволить его, она сначала была недовольна, и мы крупно поговорили, но потом, узнав правду, она все поняла. И в тот же день, но уже позже, позвонила мне с извинениями; призналась, что он ей троюродный брат и она не знала его так уж близко.
Разговор на повышенных тонах в гараже.