— Макс, тебе плохо?
— Нет… Конечно, нет. С чего ты взяла, мам?
— Даже не знаю! Посмотрись в зеркало — ты позеленел.
Он испуганно опустил голову. Слегка дрожащие ладони приобрели болотный оттенок, отдаленно напоминающий цвет кожи огромных жаб. В его голове крутилось столько мыслей, что мальчик попросту не успевал следить за эмоциями! Нахлынула волна страха. На кончиках пальцев медленно проявлялись крохотные фиолетовые пятна.
— В чем дело, Макс? — продолжала мама. — Голова болит? Живот? Опять наелся всякой гадости в «Макдональдсе»?
Кажется, она ни о чем не догадывается… Пока. Тела людей зеленеют только в трех случаях: во время болезненных ощущений, из-за чувства отвращения и… при наличии неприятных мыслей. С возрастом это учатся скрывать, но он был всего лишь подростком, поэтому стоило ему вспомнить школьных задир или… или тщетные попытки заговорить с отличницей Машей, его тело тут же приобретало неприятный оттенок. Рассказывать о проблемах родителям Макс отчего-то боялся.
Ладони налились фиолетовым цветом.
— Макс, хватит молчать! — прикрикнула мама. Из-за злости ее кожа должна была стать розовато-красной, но она уже несколько лет работала в банке, а потому научилась придерживаться одной цветовой гаммы — серой. — Отвечай: у тебя что-то болит?
— Нет, мам. — Фиолетовый коварно подбирался к локтям. — Честно, мам. Ничего.
— Может, не пойдешь в школу? Ты мне не нравишься.
Шум в ванной прекратился. Почистив зубы, отец вернулся в кухню, к семье. Его кожа ничем не отличалась от материнской.
— Отстань от ребенка, Алина, — зевнул он. — Пускай хоть дома не сдерживается.
Отец потянулся за газетой. На секунду Максу показалось, что неловкий разговор окончен, от чего его тело стало понемногу сереть.
— Брось, Кирилл, — ответила она, вытирая посуду. — Ему все равно, где и перед кем менять цвета!
— Это нормально для подростков…
— Нет! Ненормально! Он в шестом классе! Все его сверстники уже научились поддерживать серость, а наш… То позеленеет, то станет фиолетовым… Не хватало еще покраснеть от любви на людях!
— Хватит! — Отец ударил кулаком по столу. Максу даже показалось, что его кожа в районе запястья слегка почернела. — Перестань!
Мама отвернулась к стене. Обычно она справлялась с грязными тарелками моментально, однако сейчас из ее рук почему-то долго не могло вырваться старое голубое блюдце.
— Уже восемь часов, — спросила она, не смотря на отца. — Ты успеешь отвезти его на занятия?
— Конечно. Рабочий день начинается в девять, так что все будет окей. Кстати, ты читала статью…
— Вы опаздываете.
