Красивая светловолосая женщина вышла из стены и села на диван. У Мирослава мороз пробежал по коже. Он никогда не видел ее раньше, но узнал сразу.
Мокошь-судьба.
Он медленно опустил руки, перевел дыхание.
— Оставьте ее! — попросил Мирослав. Попросил всей душой, как никогда раньше. — Заберите меня! Мною началось — пусть мною и кончится!
Богиня покачала головой.
— Поздно. У каждого своя судьба, царь. Приведи девочку на бал или быть беде. Для тебя. Для твоей жены и младшей дочери. Для города. Для всего Края.
Он опустился перед ней на колени, но богиня уже исчезла.
Мирослав заплакал.
* * *
Суматоху с утра устроила пани Ожина. Это она привезла неожиданные вести: Надя едет на бал.
— Как отец решился?!
— Я удивлена не меньше вас, ваше высочество.
— Пани Ожина, мы достанем за два дня платье?
— Постараемся, ваше высочество.
Платье нашлось. Его перешивали по меркам, без царевны, обещали привезти утром в день бала, но опаздывали. Надя волновалась, не могла засунуть в себя даже ложки каши. Пани Ожина, приехавшая к десяти утра, была страшно ею недовольна.
— Не хватает только, чтобы вы рухнули в голодном обмороке прямо в бальном зале, ваше высочество! Или чтобы у вас заурчало в животе во время танца!
Надя съела остывшую овсянку, яблоко и булочку. Запила холодным чаем.
Потом гувернантка отправила ее купаться и мыть волосы. А затем сама занималась ногтями царевны, вздыхая, что работа в саду вконец испортила ей руки.
Платье привезли в полдень. Атласное, голубое, расшитое лентами и шелковой вышивкой. Такую прелесть Надя видела раньше лишь в журналах мод. Пани Ожина затянула корсет и помогла надеть платье. Затем уверенными движениями собрала волосы в тугую прическу, а чтобы они не вздумали выбиться, вогнала в уложенные на затылке косы сотню шпилек. Надя чувствовала себя подушечкой для булавок. Из шкатулки царевна достала нитку черного жемчуга и наконец подошла к зеркалу — на нее смотрела незнакомка. Красивая, взрослая.
Царевна обняла себя за голые плечи, и незнакомка тоже поежилась, взволнованно всматриваясь в глаза Наде.
Пани Ожина протянула ей веер и маску.
— Не забудьте, ваше высочество.
Бал-маскарад затеяли ради царевны. Она не покидала ранее башни, но была похожа на родителей и ее могли узнать. Надя послушно взяла маску, подержала в руках. Незнакомка в зеркале выглядела испуганной. Пани Ожина ободряюще улыбнулась, ласково пожала ей пальцы.
В дверь постучали.
Мирослав долго смотрел на дочь, потом крепко обнял.
— Папа, все в порядке?
Он не ответил, поцеловал ее в макушку.
— Вас сопроводят. Пани Ожина, не отходите от ее высочества ни на шаг.