– Черт…
– Не страдай, – посоветовал Кай и зашипел сквозь зубы: – Как же я ненавижу подлецов. Даже если хотят, не могут быть бескорыстными.
– Ты это про тот разговор? Мол, Винт собирался продать меня в Полис?..
– Ну… я утрировал. В Полисе рабства нет. Скорее всего, тебе там понравилось бы, и ты сам не пожелал бы оттуда уходить, занялся бы интересным делом, обучение прошел. Однако Винт в результате остался бы в гораздо большем выигрыше, продолжая загребать жар чужими руками, – твоими, Влад. Как он объяснил свое к тебе расположение?
– У него, вроде как, сын погиб одного со мной возраста. Аккурат как я на Добрынинскую вышел.
– Ясно…
Парень перестал рассматривать столешницу и прямо взглянул сталкеру в глаза:
– Только я и раньше понимал: врет. Если бы я напоминал ему кого-нибудь дорогого, бить на допросе Винт меня не стал бы. Он же попросту решил, будто живым я ему пригожусь. С мертвого спроса никакого, а я…
– Хватит, – мягко, но настойчиво сказал Кай. – Никогда не позволяй себе крайностей, особенно в отношении других людей. Черное и белое практически никогда не встречается в жизни. Миром правит сумрак, состоящий из миллиардов оттенков серого и различных полутонов. Наш общий знакомый – не исключение. Я верю в его добрые намерения, но не в бескорыстность. Помогая тебе, Винт подстраховался – только и всего.
– Но ты ведь… поступаешь иначе… – прошептал Влад. – Ты не такой.
– Я тоже далеко не мать Тереза.
– Кто?.. – полузадушенным голосом проронил Симонов.
– Неважно. Не альтруист и не святой. Так яснее?
Парень кивнул.
– И свой интерес у меня имеется. Другое дело, что отказ я приму, как должное, не стану переживать из-за него и отведу тебя туда, куда обещал. В любом случае, Влад, бросать тебя я не намерен.
– И какой у тебя интерес? – спросил тот. О еде теперь можно было забыть окончательно, у него кусок не полез бы в горло.
– Почти как у Винта, – ответил Кай просто и сразу. – Мне нужен ученик.
– Я…
– Дослушай. Мне плевать на старость, я до нее доживать и не собираюсь, если не сумею самого себя прокормить, то лучше сдохну, чем залезу на чью-нибудь шею. Но вот человечество волнует меня сильно. Из тех, кто ходит наверх, подавляющему большинству уже перевалило за пятьдесят. Пять, десять, в лучшем случае пятнадцать лет, а потом – все. Сталкеры превратятся в миф. Я этого не хочу. Брать незнамо кого в ученики тоже не желаю.
– Но я ведь незнамо кто и есть…
– Глупости! За один лишь поход в одиночку и отсутствие страха туннеля Винт отбил тебя у ганзейской службы безопасности. Поверь, это очень серьезно. Учитывая же иммунитет к ментальному воздействию, ты просто чудо что такое, и даже не понимаешь, насколько ценен. Мне еще и твой взгляд на жизнь нравится.