– А страдают окружающие, – фыркнул Семен. – Вещи мои у Стрижовых ты в обратку экспроприировал? Спасибо.
– Обращайся.
– Здесь не только Кай виноват, – ради справедливости вступился за сталкера Симонов, хотя тому его заступничество точно не требовалось. – Просто я ведь тоже с Винтом…
– Ты поступил абсолютно правильно, – Семен сказал, как отрезал. – Одно дело, когда Винт просто кому-то пургу свою гонит. Здесь от человека зависит – вестись или нет. А в тебя он впился, будто энцефалитный клещ, и кровь принялся портить. Тоже мне, отец названый. Я пусть человек и посторонний, но прекрасно видел, что тебя от его нравоучений аж с души воротит.
– А если видел, то чего не вмешался? – вставил Кай.
– Да… – Семен махнул рукой. – Мне здесь жить, с этими людьми, а Винт уж больно здорово умеет общество против неугодных настраивать. Не отмоешься потом.
– И я чужой тебе, как ни крути, и споров с Винтом точно не стою, – сказал ему Влад и покивал самому себе. Он и раньше это понимал прекрасно, однако сейчас, похоже, осознал окончательно. А ведь недавно он на полном серьезе собирался быть дозорным и, возможно, навсегда остаться на Нагатинской, войти в команду Кириллыча и ходить вместе с Семеном в походы. Неплохой и интересной, в меру опасной, зато и не скучной виделась такая жизнь. Только все равно люди, его окружающие, воспринимали бы Влада чужаком. Хотелось-то другого: оказаться своим. Как когда-то на родной станции Фрунзенская, на которой парня любили и учили, рассказывали интересные истории, вместе с ним мечтали о скорейшем наступлении светлого будущего и электрификации пусть не всего метро, но хотя бы отдельной Красной линии. И пусть Ганза удавится от зависти. А еще надеялись, что радиация в городе наверху снова придет в норму, и подохнут освоившиеся там твари. Тогда-то фрунзенцы и переселятся наверх, и построят в Москве коммунизм на страх всем врагам.
– Ты, Владка, имеешь одну пренеприятнейшую особенность: грузишься не по делу, – заметил Семен. – Причем там, где не нужно. В чем-то важном по-настоящему можешь выше потолка прыгнуть и решить, будто так и нужно, а по фигне какой-нибудь злишься и страдаешь.
– Неправда! – возразил парень.
– Бывает, я тоже замечал, – усмехнулся Кай.
– Да взять хотя бы Машу, красотку нашу, – продолжил Семен, и Влад покраснел.
– Что за Маша? – поддержал его вопросом Кай. Его золотистые глаза буквально лучились смехом.
– Да есть здесь одна. Племянница аж самого главы.
– Еще одна привилегированная цаца?
– На работы ходит справно, берет подарки от поклонников, а это вся молодежь и несколько боевиков постарше. Хвостом крутит направо-налево и при этом считает себя королевой Марго.