– А теперь серьезно, – произнес тот, и в палатке словно стало холоднее. – Надо брать эту человеко-тварь, и чем скорее, тем лучше. Против меня она настроила двоих, а на сбежавшего бандита еще и поставила защиту.
– В смысле? – переспросил Семен.
– В самом прямом. Он ведь не просто вдруг убил подельника: тот посмел разговориться. Видимо, симбионт прекрасно понимал, что не в состоянии заставить их убить меня беспомощного. Необходим был толчок. Убивший раз нажмет на курок, не задумавшись.
– Да ну… – сказал Семен. – Не приписывай тваренышу излишний ум. На второго силенок не хватило – и все.
– Возможно, и так, – ответил Кай. – Я не слишком рассчитывал на допрос убийцы: убежал, и фиг с ним, хотя бардак, господа дозорные, конечно, вопиющий. Такое ощущение, будто я не на форпост вышел к защитникам внутреннего кольца от тварей с юга, а, извините меня, на некую станцию, зажравшуюся во всех отношениях и о безопасности слыхом не слыхавшую.
– Не то слово, – буркнул Семен, поморщившись. – О какой защите от тварей и прочей мерзости может идти речь, если три дозора и патруль прошляпили пусть и не совсем обычного, но человека? Или, думаешь, затаился где-то?
– Может, и затаился, – вздохнул Кай.
– И тогда вообще полный капец… – произнес Семен.
– Угу, – не стал обнадеживать его сталкер. – И все же… связана смерть племянницы главы с симбионтом или нет?
– Если принять во внимание нападение… – сказал Семен, – то связана.
– Аккурат наоборот, – возразил Кай. – Слишком быстро. Симбионт решил избавиться от меня накануне убийства, и этих двоих поймал у костра и обрабатывал вряд ли в тот самый момент, когда я беседовал с казначеем. Хотя… – он замолчал и сощурился что-то явно припоминая, а потом воспроизвел описание кривоногого: – Молодой, рослый и какой-то гадкий. Бесцветная моль, словно природа ему меланина недодала…
Семен аж крякнул, услышав это.
– Ну, господа, ваши соображения. Внешность-то весьма примечательная, – заметил Кай.
– Да только мужик – не девка, сам понимаешь, – сказал Семен. – Фигуры – это да. Своих знакомых в темноте на фоне костра вмиг различу, но вот спроси ты меня, какого цвета глаза, например, у Кириллыча, или цвет волос…
– С тобой все ясно. А ты, Влад, чего ерзаешь?
– Да так… – проговорил тот.
Он-то как раз очень тщательно сравнивал себя со всеми поклонниками Марии, особенно если девушка была благосклонна к ним. Симонов, у которого с темным пигментом все было в порядке, постоянно размышлял о том, что долговязый, белесый Алексей нравиться не мог в принципе. Однако Мария с ним общалась весьма охотно; даже в северный туннель ходила, пока тот еще считался полностью безопасным. Вероятно, тот разговор, который Влад невольно подслушал, касался одного из свиданий.