Добро, – ровно сказал командир. – Больше не выпускайте его…
Он повернулся к капитану 2 ранга Ростову, своему старшему помощнику:
– Скорость пока не сбавляйте, подберемся к нему поближе и попробуем походить на коротком поводке. Только не слишком коротко, Юрий Николаевич. А то как бы наш кап-раз Мэйсон не запсиховал… Этого нам не нужно.
«Пусть только знает, что мы где-то рядом, – этого достаточно», – хотел сказать старпому Макаров, но Ростов и сам это хорошо понимал: Василий уже аттестовал его в командиры. Сам он, Макаров, с детства был приучен понимать все с полуслова, того и от подчиненных требовал.
– Буду у себя, – сказал он Ростову и покинул центральный пост, который на лодках этого типа побольше иной из аудиторий военно-морской академии. Все на подводных лодках такого типа сделано основательно, солидно, начиная с этих мощных реакторов и кончая плавательным бассейном, как на каком-нибудь шикарном лайнере. О тесноте дизельных субмарин, которая вошла во все морские анекдоты, подводники давным-давно позабыли.
В просторной трехкомнатной каюте – кабинет, салоп для отдыха и спальня – командир снял легкую пилотку и повесил ее в рундук у входной двери. Затем достал из бара, вмонтированного в одну из переборок салопа, высокий хрустальный стакан, вынул из холодильника банки с гранатовым, вишневым и апельсиновым соками, лед и нарезанный уже лимон, смешал жидкости в миксере и соорудил себе коктейль.
Со стаканом в руке Василий прошел в кабинет, сел к столу и достал из ящика толстую тетрадь в кожаном переплете с прошнурованными страницами. В этой тетради командир лодки вел личный дневник. Это занятие помогало ему снимать психологические нагрузки подводного плавания, а также груз постоянной огромной ответственности командира корабля, который к тому же не имел права пи с кем из экипажа поделиться душевными сомнениями и такими понятными в их общем положении тревогами. Со всем этим Макаров оставался наедине, он и в дневнике не писал ни о чем, позволяющем усомниться в крепости его духа. Командир попросту вел разговор с самим собой, записывал наблюдения за товарищами, их настроением и особенностями поведения в экстремальных условиях.
«Сегодня день рождения у Витьки Макарова, – записал Василий в дневник, – а у моего Андрея – седьмого сентября. Как там мой брательник?»
Мысли о визите американского Президента в Москву, переговорах, на которых он, возможно, согласится подписать Договор о последнем этапе ликвидации ядерного оружия, навели Макарова на собственные заботы. Он знал, что по окончании нынешнего плавания в океане ему надлежит вести лодку на завод-изготовитель, где предстояло переоборудование «Сибирского комсомольца»,