Укладываясь в постель, Макаров уже вовсе уверился: большие начальники будут беседовать с ними по тому письму. Стараясь не думать о нем, Макаров, давно занимающийся аутогенной тренировкой, пожелал Ларисе, которая сидела у секретера и читала журнал «Цветоводство» – жена работала агрономом по зеленым насаждениям в военном городке, – спокойной ночи. Закрыв глаза, он произнес в уме: «Правая рука тяжелая» – первую фразу из привычной формулы перехода в релаксацию – и тут же погрузился в крепкий, здоровый сон.
Утром поговорить с замполитом Макаров не успел. Когда он появился в казарме, большом кирпичном доме, на четырех этажах которого размещались солдаты и сержанты срочной службы, дежурный по части после обычного рапорта доложил: «Майор Шапошников звонил из автотранспортной службы, просил передать, что занят техническими проблемами, прибудет к разводу – прямо на плац».
Поэтому ему пришлось пока в одиночку тянуться перед двумя большими начальниками.
Когда Юрий представился, генерал-полковник Гришин спросил:
– Вы писали, товарищ Макаров, начальнику Главпура?
– Так точно! – отрубил Макаров.
– А кто, скажите, был инициатором письма? – подчеркнуто вежливо спросил генерал-майор Алиметов. – Вы или ваш замполит? Ведь под письмом значатся две подписи…
Макаров пожал плечами:
– Не все ли равно? Подписи мы поставили согласно алфавиту. Если бы фамилия моего замполита была Алиметов, он подписался бы первым.
Все малость опешили от явной дерзости. Но генералмайор Алиметов приветливо улыбнулся и легонько похлопал Макарова по плечу.
– Как отвечает, а? – сказал он окружающим. – Генералов не боится, джигит, совсем не боится… И я бы тоже подписался…
Присутствующие знали, что характер у Гаджи Магомедовича непредсказуемый, и пока выжидали, куда повернет Алиметов. Похвальные слова, произнесенные им сейчас, пока еще ничего не означали.
А вам известно, товарищ майор, что в армии запрещено подавать коллективные жалобы? – спросил Гришин.
Это была не жалоба, товарищ генерал-полковник, – ответил Макаров. – Это, если хотите, раздумья двух коммунистов, облеченные в форму письма к другому коммунисту…
Но ведь вы писали на имя самого начальника Главпура, – включился в разговор офицер из политотдела.
А разве у него партийный билет не такого же образца? – послышался голос Сергея Шапошникова. Майор незаметно подошел к «плац-ковру», на который поставили его командира, и, рискуя нарваться на выговор, не доложил о прибытии сразу, сначала прислушался к разговору.
Теперь, когда генералы повернулись к нему, замполит щелкнул каблуками и с особым изяществом – он это умел – бросил руку к козырьку, доложил: майор имярек… приказанию… и так далее.