— Это работает в обе стороны, — сказал Макс.
— Только не в нашей семье, — заверил его Майлз. — В нашей семье помощь идет исключительно в одну сторону, и мы оба знаем в чью.
Макс выдерживал паузу целых десять секунд.
— Пять сотен — все, что мне нужно, — произнес он наконец. — Стоит мне добраться туда, и я в шоколаде. Туристы принимают меня за конка. Знаешь, что такое «конк»?
— Угу. На местном диалекте это бомж, который никогда не моется, верно? Старый пройдоха с крошками в бороде, из тех, что липнут к незнакомым людям, норовя выжать их как губку.
На сей раз Макс молчал двадцать секунд, и Майлз слегка встревожился. Наученный опытом, он знал, обидеть отца невозможно, но иногда ему казалось, что он заходит слишком далеко.
В конце концов Макс рассмеялся:
— Забавно, что ты упомянул губку. Раньше там так называли пожилых ловцов губок — «конки». Они были греками по большей части. Пожалуй, я мог бы уложиться в четыреста баксов.
За четыреста долларов избавиться от отца на всю долгую зиму — предложение заманчивое, да что там, просто выгодная сделка. Но проблематичная. Во-первых, у Майлза не было этих денег; во-вторых, он хорошо знал Макса. Заплатить Максу, чтобы он уехал, еще не означает, что ты с ним расстанешься на какое-то время. Нет, давать деньги Максу все равно что заплатить шантажисту: убедившись в твоей способности и желании откупиться, он объявится снова, и не раз. В итоге придется либо убить его, либо разориться.
– «Книжный магазин и кафе с прилегающим коттеджем с двумя спальнями. Идаллические окрестности. До города и пляжа легко добраться на велосипеде», — прочел Макс объявление, подчеркнутое Майлзом.
— Идиллические, — медленно произнес Майлз, поправляя отца.
Сразу после последнего визита в особняк Уайтингов, когда Майлз, пригласив Синди на матч, еще не опомнился от ужаса содеянного, он совершил две ошибки — первую со страха, вторую по забывчивости. Он позвонил риелтору выяснить, какую цену запрашивают за тот дом, а потом записал услышанное прямо над объявлением. Правда, вывел лишь первые три цифры, над которыми теперь, наверное, ломал голову его отец. Разумеется, он не собирался делать какие-либо пометки, но от числа, названного риелтором, у него перехватило дыхание, и он записал три первые цифры, чтобы как-то поверить в реальность происходящего. Не успел он положить ручку, как ему стало предельно ясно: если даже миссис Уайтинг завещает ему «Гриль» и он сумеет его продать, а Жанин с прибылью избавится от их дома, на первоначальный взнос за винъярдскую недвижимость вырученных денег от этих двух продаж все равно не хватит. А если даже ему