Ей все еще в это трудно поверить, но ее отца ждет тюрьма. Как сказал дядя Дэвид, именно там окажется Майлз, когда его подлечат и выпустят из больницы. Отец Зака еще вчера хотел засадить его в камеру, но, когда он привез Майлза в участок, шеф полиции отправил обоих прямиком в городскую больницу, но Тик пока к отцу не пускают. По словам дяди и Шарлин, поджидавших Тик у ее дома, адвокат, которого они наняли, полагает, что надолго отца не запрут. Но скорее всего, арестуют, и придется вносить залог. Может, отец меньше переживал бы, если бы ему не было так стыдно, сказал дядя Дэвид, и он не хочет показываться Тик в его нынешнем виде. И просит у нее прощения за то, что из-за него срывается воскресная поездка в Бостон, впрочем, на выставку ее отвезут Дэвид и Шарлин. И не успеет она опомниться, как все опять придет в норму.
Когда Шарлин с Дэвидом собрались уходить, Тик вдруг спохватилась: почему дома никого нет? Она оттягивала возвращение домой, опасаясь неизбежного скандала. После того происшествия на Имперской авеню мать точно должна быть не в себе, от злости и тревоги она наверняка опять взбесится, а Уолт попытается вмешаться, отчего все станет только еще хуже. Но теперь Тик забеспокоилась и спросила, где ее мать.
Два взрослых человека замялись, переглядываясь, словно надеялись, что именно этот вопрос Тик не задаст.
— Скоро вернется, — ответила Шарлин. — Она сейчас в больнице.
— Ей можно навещать папу, а мне нет?
Тогда они и пояснили, что навещает Жанин не Майлза, но Уолта, которого госпитализировали с сотрясением мозга и переломом руки. И с большой неохотой рассказали, как Уолт заполучил эти травмы.
После чего Тик спохватилась по другому поводу:
— А кто остался в ресторане?
— Мы закрыли его на сегодняшний вечер, — признался Дэвид. — Иного выхода не было. Если хочешь, поехали с нами, поужинаем вместе. У меня в духовке полторы сотни энчиладас.
Так они и сделали. Сидели втроем за угловым столиком в темном зале, молча ели энчиладас и наблюдали, как на парковку сворачивают автомобили, натыкаются на объявление на входе и уезжают прочь.
За ужином Тик мысленно подвела итоги. За один день ее мать чуть не протащила Тик, вдетую в рюкзак, застрявший в машине, по всей Имперской авеню; она и Кэндис Берк стали лучшими подругами; ее отец сломал руку Уолту Комо в борцовском поединке, затем подрался с полицейским и угодил в больницу, откуда его прямиком доставят в тюрьму, и, наконец, на дверях «Имперского гриля» красуется объявление «ЗАКРЫТО ВРЕМЕННО». И это не считая всяких безобразий, случившихся ранее на неделе.