Сразу после того как дух разума приблизился к душе Лии я заметил на ней следы заживших ран. Судя по всему герцог использовал не только физические пытки для того чтобы сломать ее, но и нечто вредящее самой душе.
Судя по всему находясь здесь в астрале раны затянулись, хоть это радовало меня. Но я просто не представляю. что пришлось малышке пережить там у герцога. Если бы у меня была возможность я бы вновь воскресил этого ублюдка и мучал бы так чтобы он ревел и просил пощады, сходил с ума и вновь приходил в себя.
Возя сразу при появлении моего духа разума связался с ним и через него со мной напрямую, а потом потребовал у меня отчета почему я не защитил ее от того, что пришлось ей пережить.
Тут мне нечего было сказать и я просто открыл доступ к своим воспоминаниям о произошедшем. Возя как и любой старший дух получил слабые способности к менталистике, но судя по всему он их не развивал, так что его ускоренный просмотр моей памяти оказался не самым приятным чувством.
После окончания просмотра моей памяти он вернулся к Лие и облучив ее какой-то странной энергией выпнул меня и духа разума из астрала. Очнулся я уже в реальности лежа головой на коленях Эли.
На лице у меня была свежая кровь натекшая из носа и глаз. Дух разума уже практически заживил травмы мозга полученные только что, а потому я мог встать на ноги.
– Что произошло? – спросил у меня Анкель.
– Если я правильно понял, она сейчас вернется в тело. Снимай стазис, – произнес я.
– Связь утолщается, – произнес Джошкунэр наблюдавший за всем из-за спины Анкеля, – Душа вернулась, но замерла в безвременье.
Через мгновение Анкель снял стазис и дух жизни сразу принялся за лечение. Параллельно с этим я наложил среднее исцеление, а Эля начала поить малышку концентрированной живой водой.
Все раны на глазах начали затягиваться, а на руках и ногах начали заново отрастать отрубленные конечности. Весь процесс лечения занял не больше пяти минут. Все же концентрированная живая вода это самое настоящее чудо даже в мире магии. После лечения я сразу обнял дочку и просто расплакался, впервые за долгое время я дал выход своим чувствам. Да этого момента я просто не понимал насколько дорога мне вот эта маленькая девочка.
– Папа, это ты, – услышал я слабый шепот, – Пап, не плачь. – начала меня успокаивать орчанка. Я же только больше расплакался еще больше, – Ну папа, ты же мужчина ты не должен плакать.
– Это я виноват во всем, я, – произнес я дочери не выпуская ее с рук. – Если бы я остался с тобой ничего не произошло бы.
– Папа, перестань плакать или я не буду с тобой разговаривать, – произнесла она окрепшим голос.