— Ладно, тогда выметайтесь, пацаны. Быстро! Времени нет.
Ни Джеб, ни Лесли ни слова не возразили, лишь молча встали и вышли. А я тут же с удовольствием занял привычное левое кресло. Пристегнул привязные ремни, надел наушники с микрофоном. Глэдис села в кресло второго пилота.
— Проверка, — скомандовал я. — Включить подачу топлива, зажигание.
— Есть проверка, — подхватила Глэдис, уверенно защёлкала тумблерами, рычажками, и я понял, что она не врала — действительно знает, что делать и это наполнила душу удивительным спокойствием.
— Так, Глэдис, слушай внимательно — сейчас главное правильно набрать скорость. У нас тут лыжные шасси. Центровка неправильная, смещена вперёд. Если ошибёмся и наберём слишком маленькую скорость, не сможем оторвать хвост. Если скорость будет слишком большой, завалимся на нос. Все ясно?
Она кивнула, напряжённо выпрямилась, сжала упрямо губы. Но руки едва заметно дрогнули на штурвале.
— Всё. Поехали.
Я двинул вперёд сектор газа, включил зажигание — оба двигателя отозвались, мягко и приятно зарокотали в унисон. Самолёт начал набирать ход, тяжело подскакивая на сугробах, как машина на раздолбанной дороге. Я развернулся в сторону, где заметил разрывы в снежных завихрениях. И постарался выбросить всё мысли из головы о том, что с нами может случиться. Ведь рядом сидела Глэдис, и почему-то я представлял её не игроком, а реальным человеком, который может погибнуть, если я ошибусь. От этого в животе ворочался колючий страх.
— Время принятия решения.
Строгий голос Глэдис, кажущийся таким странно незнакомым, прервал мои размышления. Взгляд на указатель скорости — да, его значение совпало с моими ощущениями. Я плавно взял штурвал на себя, на мгновение затаив дыхание. Отрыв! О, это прекрасное чувство, когда стальная птица взмывает в воздух, подчиняясь твоему движению. И ты ощущаешь себя не песчинкой во Вселенной, а вершителем судеб.
Самолёт уверенно набирал высоту, и напряжение стало спадать. Но тут слева от нас заклубилась густая масса, зашевелилась, как живая, словно это были не снежные завихрения, а рой огромных злых ос. Снежный заряд собрался и стал напоминать бешено крутящийся белый столб дыма. Я отклонил штурвал и с небольшим креном ушёл от него вправо. Но тут же прямо по курсу спустился из низких облаков ещё один снежный смерч, и самолёт ощутимо начало болтать.
— Кажется, началось обледенение, — предупредила Глэдис.
Лавируя между крутящимися столбами, я начал плавно набирать высоту. Непроницаемый сизый кисель облаков укутал нас — показалось, что мы просто зависли в пространстве, никуда не двигаемся, хотя стрелка на циферблате высотомера исправно отсчитывал фут за футом. Эта странная иллюзия возникает у любого лётчика, который теряет визуальный контроль, но я уже привык к этому и знал, что делать. Сосредоточился на приборах, внимательно следил за каждым движением стрелок, индикаторов. Мир сузился до размеров приборной доски с допотопными приборами-будильниками — от правильной работы каждого зависело, сможем ли мы выбраться из этой кутерьмы или нет. Ведь на глаза полагаться никто из нас уже не мог.