— Я всегда буду твоим другом, Мари, — заверил он, — и никогда не предам тебя, любовь моя!
Растроганная Мари пустила слезу, а жених с удивлением отметил, что ранее не замечал за ней подобной чувствительности.
— Что ты, я все время реву, — заверила его Мари, — я очень жалостливая…
Анри хмыкнул:
— Что-то не припоминаю за тобой такого. Помниться, когда у Элизабет умерла любимая кошка, ты предложила сделать из нее чучелко.
— О бедная кошечка, — разрыдалась Мари. — Она была старая и облезлая, даже чучелка из нее бы не получилось!
Конечно, Роджер во всем признался. Визит Мари произвел на него неизгладимое впечатление. Его признания пришлось выслушивать пару дней — все не могли прекратить эти излияния и вперемешку со стенаниями на злую судьбу и проклятиями в адрес Мари. Он поведал, что Элизабет обвинила его в воровстве и сказала, что их родители были правы насчет их пары — ничего путного из их брака не вышло бы. И тогда он выстрелил.
К суду у Сержа фингал давно сошел, он успешно выступал от имени следствия и замечательно получился на фото из зала суда. Правда, появилось еще и пару карикатур пикантного содержания, с ним же в главной роли, там фигурировали и мухи и улитки — олицетворяя качества доблестной полиции — подарок издательства на свадьбу Мари и Анри.
* * *
— Только не говори, что ЭТО — твое подвенечное платье!
— Ты прав, в церковь в нем вряд ли пустят, но для гражданской церемонии — самое оно.
— Так платье полностью прозрачное!
— А бабочки?
— Дорогая, тебя обманули — это маленькие мошки и вид у них такой, что вот-вот взлетят!
— Я, пожалуй, примерю, — Мари задумчиво посмотрела на платье, постепенно смутная тревога омрачила ее лицо. Она схватила наряд и помчалась в спальню. Через некоторое время оттуда раздался тяжелый стон. Анри обеспокоено бросился к ней. Мари стояла перед зеркалом и с мрачным видом разглядывала свое изображение.
— Гусеничка моя, ты ничего мне забыла сказать?
— Как ты меня назвал? — сердито спросила Мари, но потом до нее дошел смысл вопроса.
— Ну, наверное, мне стоило тебе сказать… Ну раз так видно, нужно другое платье, не такое облегающее… — расстроено заметила она.
— Ты самая прекрасная гу… бабочка на свете! — заверил ее Анри.
Бракосочетание происходило в узком кругу друзей и родственников, всего человек двести, и это еще не приехала родня из Африки. К тому времени Мари обзавелась приличным животиком — все не могли сойтись с женихом по поводу фасончика платья — все эскизы Энн поддавались жесткой критике, пока другая Энн, из Испании не прислал платьице, сотворенное поклонницами творчества Мари. Его и решили оставить, тем более еще чуть-чуть — и свадьба уже бы происходила в родильной палате. Выбор между сорочкой для рожениц и кружевными оборочками был сделан в пользу последних. Сорочка пригодилась к вечеру, когда рождалась маленькая Мари-Энн.