Так что работы у меня было хоть отбавляй. Сложность заключалась в том, что никаких документов на эту систему не было. Приходилось разбирать каждый блок, а потом собирать. И разобраться во всём надо было достаточно быстро, пока мы находились в гипере, так как при выходе из гипера система невидимости должна работать как и прежде.
Я всё успел. Даже программы все переписал. Полностью забил память Марфы. Ничего, прилетим на станцию — куплю искин и установлю его пока на свой фрегат. И уже на него скину все программы, а потом потихоньку буду собирать саму систему. Материалов для этого на станции сколько угодно. Даже изготавливать практически ничего не придется, всё и так есть в продаже. Правда, надо улучшить параметры у некоторых приборов и агрегатов, но это ерунда, сделаю.
* * *
Наконец прилетели. Вышли в системе, соседней с нужной нам. Дальше уже моя работа. Капитан с Дином спрятались в небольшом астероидном поле, а я разогнался и прыгнул. В гипере я пробыл всего восемь часов. Вышел в систему, огляделся — никого. А собственно, зачем мне возвращаться за капитаном и Дином? Съемку я и сам могу провести. Этого мы не сообразили. Придётся все-таки возвращаться за своими. Да и на червоточину нужно посмотреть. Я её и сам, конечно, могу найти, но зачем искать, если мне её и так покажут. Я разогнался и прыгнул обратно. Пока находился в гипере, прекрасно выспался. Выходил всё-таки под невидимостью — на всякий случай. Но всё было в порядке — кроме наших кораблей, больше никого. Доложился капитану. Объяснил ему, что и сам бы смог провести съёмку. Задержался бы всего на полсуток. Договорились, что в следующий раз так и поступлю. Разогнались и ушли все вместе в гипер. По прибытии в систему капитан и Дин занялись съемкой, а я полетел смотреть червоточину. Капитан объяснил, где она. Да, долго бы мне пришлось искать. Она находилась в дальнем конце системы, за скоплением астероидов.
— Нашёл? — связался со мной через некоторое время капитан. — Всё надеешься прорваться в свою родную систему?
— Неплохо было бы. Но боюсь, не получится. Уж больно нестабильна червоточина, а жаль. Очень жаль.
— Не переживай. Что ни делается — всё к лучшему.
— Да и хрен с ним. Что есть, то есть.
И я полетел к своим. Я, конечно, не сказал капитану самого главного — я спокойно мог пройти в свою систему. Атланские ученые давно посчитали периодичность сокращений и схлопываний таких червоточин, так что пройти её мне не составило бы труда. Но зачем? Навестить родных? А надо ли? Они меня уже давно похоронили. И тут вдруг являюсь я. Как говорится, весь в белом. И что дальше? Остаться я не смогу. Взять с их с собой? А куда, собственно? Я сам готовлюсь удирать в дальние дали. Ещё даже не решил куда. Взять их с собой — просто подставить под удар. А просто повидать и улететь — так тоже не лучше. Как я объясню, где пропадал два года? И как они потом будут объясняться с компетентными органами? Как бы хуже не сделать. Ничего, дорогу домой я уже знаю и, как только нормально устроюсь, обязательно за ними слетаю. И уже на своем собственном корабле.