Однако, уже на следующий день, удивились они оба, когда зашли проведать пострадавшую.
- Тебе не кажется, что она была... постарше, - заметив первым необычность в облике девушки, сказал Анри.
Даниэль с удивлением оглядел лежащее перед ним тело:
- Ну, скорее всего организм активно восстанавливаясь, начал использовать все возможные ресурсы, включая существующую мышечную ткань и жировую прослойку. Вот тело и "подсушивается". Пожалуй, я увеличу подачу питательных веществ и общего объема жидкостей.
Но и на следующий день изменения, происходящие с телом, не исчезли, а еще через два дня стали даже еще более заметны. Лицо тоже постепенно изменялось, причем Леардо оно стало казаться смутно знакомым. И, если только что упавшей, Анри давал лет восемнадцать-двадцать, то сейчас перед ними лежала девушка, выглядевшая лет на пятнадцать-шестнадцать. Даже Даниэль вынужден был это признать. Проведя диагностику, он, пребывая в очередном шоке, сказал, что все биологические ткани и общие размеры костей, уменьшились пропорционально определяемому возрасту. Как подобный процесс возможен в принципе, он не понимал.
Однако раны продолжали активно регенерировать, а внутренние органы почти полностью восстановились. Тайком от Анри приподнятая повязка на правом глазу показала, что и с приживленным глазом полностью все в порядке. И, похоже, планируемая коррекция по размеру будет минимальна, если вообще понадобится. Соответствие ауры он просто побоялся проверять, понимая, что в любом случае уже ничего сделать не сможет.
Единственное, что еще обеспокоило Даниэля, помимо отката биологического возраста, это то, что происходило с шеей пострадавшей. Нестандартный мышечный каркас, с невероятной скоростью окончательно сформировавшиеся странные многослойные, трубчатые позвонки, непонятные утолщения в начале и конце шеи. Трахея и голосовые связки, также выглядели очень странно. Что, для чего и зачем, куча вопросов без ответа. Но это было еще начало...
Даниэль Люцифиано, Анри Леардо и спасенная... девочка
Несколько дней спустя, друзья молча сидели в лаборатории возле ложа, на котором лежал... ребенок. Девочка, которой можно было дать лет десять-одиннадцать, не больше. Леардо при этом пытался понять, почему она кажется ему знакомой.
Повязки были все сняты. Только небольшая салфетка была прикреплена на левом глазу. Как сказал Даниэль, внимательно осматривая девочку: "Временно, на всякий случай".
Следы от ран, несмотря на ожидания остались, но страшными не выглядели, так, тонкие линии, которые даже шрамами назвать было сложно. Люцифиано даже не переживал поэтому поводу, с полным основанием считая, что позже их спокойно уберет.