— Может быть иначе, — предложил Симоненко. — Гурьянов-старший инсценировал похищение, чтобы отсрочить долг.
— О! — Соколовский многозначительно поднял вверх указательный палец. — Мальчишка мог сбежать и сам!
— С чего это? — удивился Жека.
— Он пропал ровно в тот момент, когда приехали его родители. Словно все было заранее просчитано. И похитители обычно требуют выкуп. У нас пока с требованиями тишина.
— Ладно, — Симоненко встал из-за стола и стал аккуратно складывать на нем бумаги. — Завтра нам ответят, с какого номера и откуда было послано СМС-сообщение. Отработаем все три версии. Расходимся.
Директор школы был бледен. Он косился на плачущую женщину, которую поддерживали под руки, но даже не старался пытаться выразить сочувствие. Маленькое тело девочки-подростка в закрытом мешке медики грузили в машину.
— Сколько ей лет было? — спросил Соколовский.
— Четырнадцать, — угрюмо ответил директор школы.
— Совсем ребенок, — Жека покачал головой. — Откуда она бросилась?
— Вон оттуда, — показал Симоненко на край школьной крыши.
— Товарищи, — взмолился директор. — Я прошу… поговорим у меня в кабинете?
В кабинете директор первым делом бросился что-то искать по шкафам, залез в сейф, потом вспомнил, хлопнул себя по лбу ладонью и принялся рыться в нижнем ящике своего стола. Наконец он извлек оттуда бутылку коньяка и вопросительно посмотрел на полицейских, Симоненко покачал головой. Директор налил себе в стакан на три пальца темной жидкости, опрокинул в рот и прижал ко рту руку. Посидев так с полминуты, он поднял глаза. Теперь в них был рассудок, а не тяжкое уныние и безысходность.
— …Дело даже не в том, что было сегодня, — сказал он глубокомысленно.
— Вот как? — удивился Валерий.
— Да, — кивнул директор, подумал немного и решительно убрал бутылку в стол. — Уже месяц происходит что-то… ужасное… Дети бегают перед машинами. Была попытка поджога. Одного пятиклассника чуть не убило электричеством — сунул циркуль в розетку.
— И почему вы молчали? — спросил Соколовский.
— Поймите, в работе с детьми главное — не пережать, не навредить…
— Или не навредить репутации школы. Как, не навредили?
— Зачем вы так говорите? — возмутился директор. — Я же все вам рассказываю!
— Раньше надо было рассказывать! Вам детей доверили, а вы…
Соколовский поднялся и сказал Симоненко:
— Мы с Аверьяновым к метро, откуда был сделан звонок. Дайте нам фотографию класса, в котором учился Гурьянов. Такую, чтобы всех учеников было хорошо видно.
Вика вдруг осознала себя. Да, она есть, она жива! Пусть она не ощущает еще окружающего мира, но она осознает его, она все понимает. Значит, роды прошли? Прошла операция? Вика с трудом разлепила веки, такое ощущение, что они стали очень тяжелыми и надо прикладывать огромные усилия, чтобы открыть глаза. Врач сидел на стуле перед ее кроватью. На фоне его лица была видна трубка капельницы. Лицо расплылось в осторожной улыбке.