— Вы же прекрасно понимаете, что это всё — не доказательства!
— Для суда присяжных — возможно, и нет; а вот для Ее Величества — возможно, и да.
— Ладно, — после краткого размышления уступает Бэкон. — Назовите свою цену.
— Цена простая: Драматург.
— В каком смысле??
— В простом: Драматург не должен попасть в руки ни к вам, ни к Архиепископу, в Звездную палату. Во всяком случае, живым.
— Хорошо, мы согласны, — с явным облегчением отвечает Бэкон. — Наша Служба снимает наблюдение с Драматурга и прекращает всякую активность вокруг него; всё дальнейшее на ваше усмотрение. Собственно, вся эта история была чистым недоразумением… ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Вы удовлетворены?
— Нет. Это была бы вчерашняя цена, а за сегодня она выросла. Мне нужны ваши люди как мои подчиненные в моей операции; как гарантия, что вы не сольете ту операцию Архиепископу или королеве. «Скованные одной цепью, связанные одной целью» — эх, полюбил я в последнее время голландские народные песенки…
— Вы… — вот теперь шеф «МИ-5» реально ошарашен. — Уж не собираетесь ли вы ликвидировать Драматурга руками наших сотрудников?!
— А почему бы и нет? В конце концов, вы развели всё это дерьмо — вам его и прибирать… Но только не раньше, чем я отдам соответствующий приказ, ясно?
Поули встает и, забрав со стола свой недопитый стакан, изучает его содержимое на свет:
— Подумайте над этим предложением — сдается мне, что лучшей цены вам не дождаться. Жду вашего ответа до нынешней полуночи; я квартирую в гостинице «Эдинбург», и чтоб в этом убедиться нет нужды посылать за мной хвост. Ну, а обнаружив такой хвост, — резидент обводит тяжелым взглядом своих контрагентов, — я буду считать, что наши переговоры провалились, со всеми отсюда вытекающими. Всего доброго, джентльмены!
Допивает залпом и направляется к двери, бросив через плечо: «А водка-то, между прочим, должна быть настоящая, русская!»
— Ну что, подпишете почетную капитуляцию, сэр? — вопрошает после довольно продолжительной паузы Скерес.
— Капитуляцию… Живой — и разговорчивый! — Чолмли — это, между прочим, твой прокол, а не чей-нибудь!
— Mea culpa… Его светлости докладывать будем?
— Нет, разумеется! «Прощение получить легче, чем разрешение»…
Сцена 5.
Джон Бест (опять в гражданском) идет по лондонским улицам, явно проверяясь на предмет слежки: неожиданно сворачивает в проходной двор, потом бросает взгляд назад через зажатый в кулаке осколок зеркальца. В конце концов ныряет в неприметный, но респектабельный ресторанчик «Копченый угорь» и, обведя взглядом средней заполненности зал, подсаживается к ожидающему его в уголке Рэли.