История достигает кульминации в четвертой главе, где к Шпигелю обращается его кумир в предпринимательском мире — сам Марк Цукерберг, который заявляет, что хотел бы приобрести Snapchat за 3 млрд долларов [585]. Сюжетное напряжение достигает высшей точки: рискнет ли Шпигель поставить всё на карту и отказать своему кумиру? Достаточно ли он верит в свою идею?
Черт побери, да.
Вы сами знаете, что там дальше. Популярность Snapchat растет бешеными темпами, а Шпигель процветает. Компания Snapchat Inc. приобретает статус открытого акционерного общества, и ее капитализация оценивается в 24 млрд долларов [586]. Шпигель женится на австралийской супермодели.
Но и это еще не всё. Теперь Шпигель каждый день говорит людям значительно старше себя, что им делать: мечта любого молодого человека. Один его бывший сотрудник рассказывал изданию Fast Company: «Он просто хочет, чтобы его слушали — и чтобы все делали, что он просит. И ему реально надоедает необходимость объяснять всё это [то есть что такое Snapchat] очередному старому хрычу из медиаиндустрии» [587].
Неудивительно, что этот миф об основателях так нравится людям, правда?
Конечно, расхожий сюжет о Шпигеле-основателе сильно приукрашен. Как и Цукербергу, ему повезло родиться в хороших условиях (он и сам это отмечал). Он вырос в богатом лос-анджелесском районе Пасифик-Пэлисейдс, а его родители были преуспевающими адвокатами, окончившими Гарвард и Йель. Он излучал типичную уверенность белого гетеросексуального американского мужчины, богатого и получившего прекрасное образование. (Есть весьма убедительные документальные подтверждения, что именно таковы характеристики типичного «основателя», которого поддерживают в Кремниевой долине, — во многом потому, что большинство венчурных инвесторов слеплены из того же теста.)
Однако если раньше молодые поколения элит грезили о месте партнера в компаниях типа Goldman Sachs или McKinsey, то теперешняя золотая молодежь мечтает о запуске собственного проекта — какого-нибудь стартапа, связанного с машинным обучением и именуемого, скажем, Splotchy («Клякса»). В ходе опроса, проведенного специалистами Университета Бентли, 66% респондентов-миллениалов заявили, что хотели бы завести собственный бизнес (разумеется, на самом деле так поступает лишь небольшая их часть, а все остальные — как раз те люди, чьи «основательские» ожидания переворачивают вверх дном традиционные представления о поведении офисного сотрудника) [588].
И даже если мы не мечтаем сказочно разбогатеть благодаря своим высокотехнологичным проектам, в большинстве сфер своей жизни мы бываем «основателями». Мы всё чаще становимся творцами собственных мифов, лидерами собственных сообществ, звездами собственных шоу. В мире новой власти людям как никогда раньше хочется чувствовать себя основателями.