Неизвестный Андропов (Медведев) - страница 162

Положение дел в Афганистане стало ухудшаться уже в феврале — марте, а летом 1980 года советские военные подразделения уже вели бои с отрядами моджахедов не только совместно с афганскими подразделениями, но и самостоятельно. Численность и вооружение «ограниченного контингента» увеличивались, отрабатывались тактика и стратегия войны. Но росло и сопротивление, а также поддержка, которую оказывали противникам кабульского режима США, Пакистан, Иран, Китай и некоторые другие страны. Раскручивалась безнадежная спираль эскалации, известная по Вьетнаму. Только роль тропических джунглей играли труднопроходимые горы. Война заходила в тупик. Хотя «ограниченный контингент» достиг вскоре численности в 150 тысяч человек, большую часть территории Афганистана контролировали отряды моджахедов различной ориентации, а также племенные вожди. Под контролем моджахедов оставалась и большая часть пограничных с Ираном и Пакистаном районов страны. Цели, поставленные в декабре 1979 года перед армией и КГБ, оказались недостижимыми. Более того, результат оказывался прямо противоположным ожидаемому. При сохранении противостояния в Европе — против НАТО и в Восточной Азии — против Китая у Советского Союза образовался третий очаг военной и политической напряженности — в Южной Азии, причем в крайне невыгодных географических и социальных условиях. Запад получал дополнительные аргументы насчет «советской угрозы», что позволило противникам СССР расширить свое влияние среди государств, опоясывающих территорию советского блока. Пострадало влияние Советского Союза среди мусульманского мира. Существенно возросли экономические трудности в СССР. Андропов не сразу понял бесперспективность ведущейся в Афганистане войны. По свидетельству Георгия Арбатова, после одной из встреч с американскими политиками и общественными деятелями в середине 1980 года он и обозреватель «Правды» Юрий Жуков добились приема у Брежнева. Они рассказали генсеку, что война в Афганистане рушит разрядку и помогает правым республиканцам победить на предстоящих в США президентских выборах. Речь шла хотя бы о символическом жесте, например отзыве 10 % советских войск. На следующий день Андропов сделал разнос Арбатову. Председатель КГБ еще надеялся на победу[189]. Очень скоро, однако, мнение Андропова начало меняться. Уже осенью 1981 года Политбюро одобрило предложения Громыко, поддержанные Андроповым и Устиновым, об организации дипломатического процесса, нацеленного на такое урегулирование в Афганистане, которое позволило бы вывести советские войска из этой страны. Началась подготовка к афганопакистанским переговорам на этот счет. По свидетельству бывшего первого заместителя министра иностранных дел СССР Г. К. Корниенко, обсуждение путей мирного урегулирования продолжалось и в 1982 году. Уже в качестве лидера партии и государства Андропов в беседе с Генеральным секретарем ООН Пересом де Куэльяром 28 марта 1983 года не только сказал собеседнику о своем стремлении к мирному решению афганской проблемы, но и откровенно перечислил пять мотивов, по которым он считал это необходимым. «Загибая пальцы на руке, он говорил, что сложившаяся ситуация наносила серьезный ущерб отношениям Советского Союза, во-первых, с Западом; во-вторых, с социалистическими странами; в-третьих, с исламским миром; в-четвертых, с другими странами «третьего мира» и, наконец, в-пятых, она весьма болезненна для внутреннего положения в СССР, для его экономики и общества»