– Девушка, куда это вы так энергично ходите?
«Я есть ходить больной Смирнов» – хотела уже, было, ответить Даша, но вовремя решила от шуток всё-таки воздержаться. Она состроила скорбную рожу и печальным голосом прошелестела:
– Я к раненому Смирнову, в третью палату.
– А к раненому Смирнову в третью палату кто попало не ходют, – заявила медсестра. – Смирнов на особом положении. Только близкие родственники.
– Я и есть. Жена, – привычно уже соврала Даша. – Вот документы.
Она сунула под нос медсестре своё водительское удостоверение.
– Полис принесли и паспорт?
– А как же! – Даша достала из рюкзака Валерины документы, правда, потом спохватилась, что в правах-то, конечно, семейное положение не указывается, а вот в паспорте раненого Смирнова точно написано, что никакой жены у него нет.
Медсестра взяла документы, а Даша направилась к палате.
– Стойте! – окрикнула её медсестра, и Даша испуганно подумала, что попалась. – Сейчас копию сниму и верну. Нам тута чужих бумаг не надо, своих девать некуда.
Даша облегченно выдохнула, забрала документы и вошла в палату.
Валера лежал в палате один, пристегнутый к капельнице, с какими-то трубками в носу. Он был бледен, и выглядел совершенно несчастным, но при виде Даши широко улыбнулся. Тут в палату заглянула всё та же медсестра и проорала:
– Смирнов! Жена пришла.
Валера улыбнулся ещё шире и слегка покраснел. Видимо, потеря крови не дала покраснеть больше. Если честно, Даше очень понравилось, что он покраснел, и она немного смутилась.
– Вот, – сказала она, поставив воду на столик у кровати. – Пришлось всем наврать, что жена, а то шкафчик твой полиция не разрешала открывать, а потом вот сюда не пускали. Повезло, что ты тоже Смирнов.
– Привет! – сказал Валера. – Спасибо, что пришла.
– Говно вопрос. – Даша махнула рукой, взяла стул, придвинула его к кровати и уселась. – А ты неплохо устроился, лежишь тут один, как барин. – Она кивнула на соседнюю пустую кровать.
– Вадим Михалыч расстарался.
– Это начальник ваш?
Валера кивнул.
– Хороший дядька.
– Как там Глаша?
– Всё пучком. Я её Глафира зову, уж больно она страшная.
– Нет, она только с виду страшная, а так добрая и ласковая. Ты уж там, не оставляй её, у меня больше никого нет. И у неё тоже.
– Щас заплачу! Всё будет хорошо с твоей Глафирой. Корма у тебя вагон, наполнитель, правда, раз в две недели менять положено, но ничего справлюсь как-нибудь.
– Ты там посиди с ней, поговори, погладь. У неё стресс. Кошки просто вида не подают, а сами очень скучают, линяют потом и болеют.
– Хорошо! – пообещала Даша, но при этом с ужасом представила, что ей придется гладить этакую зверюгу. – Ты сам-то как?