Я сворачиваю на перекрестке — и в ушах начинает звенеть. Громко, оглушительно, будто кто-то свистнул в свисток. Машинально трясу головой, чтобы сбросить наваждение, только на секунду прикрываю глаза, а когда открываю, то слепну от яркого света фар, бьющих прямо в лицо.
Что происходит?!
Краешком сознания все еще пытаюсь осмыслить происходящее, каким-то чудом соображая — в нас летит машина. Что-то огромное и черное. Пытаюсь увести машину в сторону, но не могу. Словно в замедленной перемотке вижу руки Рэма на руле, которые мешают мне повернуть вправо. Мешают сделать то, что должно спасти ему жизнь.
Потому что он подставляет под удар левую часть. Он подставляет под удар себя.
Глава тридцать пятая: Ени
Я прихожу в себя с обжигающей болью в самом центре грудной клетки. Пытаюсь дышать — и не могу, не получается даже сделать скупых полглотка. Кричу, задыхаясь, царапаю горло. Паника колотит по всем нервам, словно отбойный молоток.
Рядом раздаются крики, визг, чьи-то руки хватают меня за плечи.
— Больно… — стону я, запоздало соображая, что белесое бесформенное пятно передо мной — не потерянное зрение, а всего лишь спущенная подушка безопасности. Та, что спасла моб голову от удара.
— Потерпи, милая, сейчас, — говорит совершенно незнакомый женский голос.
Я даже голову повернуть не могу, так это больно.
— Второй? Глянь с той стороны? — доносится короткая фраза на этот раз уже мужского голоса.
— Там всмятку, не жилец.
Что?
Я забываю о том, что у меня, кажется, все тело превратилось в один большой синяк, и что наверняка сломана пара ребер, и каждое движение разрывает изнутри, как будто там работает адский механизм, чья цель — проверить на прочность мои мышцы и кожу.
— Рэм… Рэм…
Его голова откинута набок, и смотрит прямо на меня. Висок залит кровью, глаза, закрыты и алые капельки лениво стекают с ресниц на белоснежную рубашку. Он выглядит почти умиротворенным, как будто просто уснул, а мальчишка-мойщик плеснул в открытое окно томатным соком. Я хочу верить, что так и было, что вот сейчас мой муж откроет глаза, выругается и скажет, что придется срочно ловить такси, если мы не хотим опоздать на наш медовый месяц.
Но Рэм не открывает глаза, как бы громко я ни звала.
И множество осколков стекла торчат из его тела, словно смертельное украшение.
Я кричу — и снова проваливаюсь в пустоту.
* * *
Реальность медленно, почти болезненно медленно вторгается в мою черную пустоту. Там холодно и липко, но там нет реальности, там время остановилось за минуту до удара, там Рэм сидит на соседнем сиденье, рассматривает только что снятый с шеи галстук и начинает вслух размышлять о том, что эту удавку лучше использовать, например, для связывания рук его молодой жене. Улыбка на губах моего Цербера такая удивительная, что я протягиваю руку, пытаясь провести кончиками пальцев по его губам, но образ тут же пенится — и превращается в облачко тумана.