В душе, под горячими струями воды я в который раз убеждаю себя, что это просто физиология. В природе всех живых существ стремиться к сытости и радости, а ничто не дает нам столько эндорфинов, как пять минут секса.
До утра валяюсь в постели без сна, и с первыми лучами рассвета переодеваюсь в спортивный костюм, чтобы отправиться на пробежку. Предельная физическая нагрузка — вот то, что мне нужно.
В коридоре тихо, но мое внимание привлекает шум льющейся воды. Звук раздается из комнаты Рэма. Он встал в такую рань и без моей «помощи»? Это что-то новенькое. И тут я совершаю полностью осознанную импульсивную глупость: я крадусь в его комнату, словно воришка. Тихо открываю и закрываю за собой дверь. Вдыхаю, словно ненормальная, запах его одеколона, сглатываю и снова провожу языком по губам. Дурацкая привычка… Сколько раз уговаривала себя больше так не делать, но это сильнее меня.
Его постель смята, одеяло валяется на полу, а на подушке еще видна вмятина от головы.
— Я больная на всю голову, — шепчу себе под нос, хватаю подушку и жадно вдыхаю запах.
Внизу живота становится горячо. Так сильно, что я едва нахожу силы стоять на ногах. Мысли вертятся вокруг непристойных картинок, в которых ничто не сдерживает мои желания.
Звук льющейся воды прекращается, и для меня это сигнал к отступлению. И все же, я не ухожу без трофея. И в принципе плевать, что доберман сразу заметить пропажу: я хочу получить свою игрушку хотя бы в самой меньшей ее степени. Возможно, надышавшись этим мужчиной, мои расчудесные мозги встанут, наконец, на место, и это бешенство матки прекратится.
Костя ждет меня после занятий: стоит, как обычно, под деревом, с букетом хризантем и милой смущенной улыбкой. Он почему-то всегда тушуется, когда меня видит, хоть два года отношений должны были скрасить эту неловкость. Но мне это даже нравится. За исключением того, что его робость, словно «лежачий полицейский» тормозит чувственную сторону наших отношений. Я пыталась, я сотни раз брала инициативу в свои руки, но дальше поцелуев и почти невинных поглаживаний дело не дошло. И в конечном итоге мне стало даже как-то обидно. Это ведь я девушка, я храню невинность до свадьбы, и это вроде как меня нужно добиваться. А в нашей с Тапочком сказке все наоборот: он — Гадкий утенок, а я — Коршун, который уже весь клюв истер, пытаясь склонить его к сексу.
— Ты обиделась? — с тревогой спрашивает Костя, когда мы обмениваемся мимолетным поцелуем в губы. Наверное, почти так же я могла бы поцеловать родного брата.
— Просто настроение было паршивое, не хотелось быть одной. — Да я лучше язык себе откушу, чем скажу ему правду.