И все-таки отклоняюсь. Совсем чуть-чуть, надеясь, что этим все и ограничится. Куда подевалась моя смелость, мое желание заняться с ним сексом? Мне ужасно, до немеющих кончиков пальцев на ногах страшно увидеть разочарование во взгляде добермана, когда он увидит мой неполный второй.
— Еще, Бон-Бон, — нотки вежливости полностью растворяются в жестком, не терпящем возражений требовании. — Покажи мне себя.
Жмурюсь, желаю себе удачи и, разрывая наши «замки» пальцами, опираюсь ладонями в его колени и откидываюсь назад. Надеюсь, у меня хватит смелости выдержать его… отвращение?
Глава двадцать пятая: Ени
Первое, что я слышу — громкий свист втянутого сквозь зубы воздуха. Почти до крови кусаю нижнюю губу и решаюсь открыть глаза.
— Ты лучше, чем я мог вообразить, — говорит мой доберман и осторожно поглаживает большими пальцами мои соски.
Это так горячо и откровенно, что я не в силах сдержать стон. Слишком громко и откровенно, но в моей жизни еще не было ничего более эротичного, чем эти прикосновения. И кажется, что я готова умереть от сладости между ног только от одних этих поглаживаний. Чувствуя, что теряю рассудок, остервенело сжимаю пальцами его колени. Хочется прикрыться, но я сдерживаюсь.
— Скажи, что тебя никто не трогал так, как я, — практически злится он.
— Никто, никогда, — быстро отзываюсь я. Нет никакого желания дразнить его, испытывать терпение. Слишком велико желание насладиться этим жутким собственником.
Рэм смотрит на меня — и я вижу облегчение и восторг в его взгляде.
— Ничего, кроме поцелуев? — уточняет он.
Киваю, все больше, как бутылка, наполняясь румянцем. Практически горю, практически теряю голову и остатки самообладания, готовая вслед за следующей смелой лаской превратится в воздушный шар и оторваться от земли.
— Будешь ты у меня бедная, — практически рычит мой жуткий собственник.
И прежде, чем я реагирую на горячее обещание, склоняется надо мной и жестко, почти до боли, втягивает в рот мой сосок. Вскрикиваю, хватаю рукой его за волосы, пытаюсь оторвать от себя, потому что это слишком, потому что я практически разваливаюсь на проклятых бабочек, но добиваюсь лишь того, что Рэм тянет сосок на себя, и резко отпускает, чтобы через секунду прихватить зубами. Это не нежно и не осторожно, это сводит с ума.
— Еще! — всхлипываю я, как извращенка наблюдая за его склоненной черноволосой головой, за тем, что его губы вытворяют с моей грудью.
Он поднимает взгляд, ухмыляется и второй рукой скользит по моему животу, ныряет между ног.
— Ах! — взрываюсь я, когда палец находит мой напухший от желания тугой комок плоти — и постукивает по нему.