– Мужики, а я их не могу силой мысли поднять, словно эти люди не материальные?! – заорал Мелихов.
– Но стреляют они как настоящие, – резонно заметила Леночка.
– У меня последняя батарея осталась! – выкрикнул Баринов, меняя магазин винтовки.
– Аналогично, – отозвался Сергей. – Лёха, твой выход, иначе нас сомнут.
Мелихов привстал над парнями и, открыв забрало шлема, прикоснулся к очкам. Мощный луч всепоглощающей энергии вонзился в толпу солдат, словно раскалённый нож в твёрдое масло. Направляя сжигающий поток вдоль толпы атакующих, Лёха испарял вояк целыми взводами, те уже не успевали возродиться у входа, и немцев становилось всё меньше и меньше.
– Да! Так их! – в восторге кричали ребята.
Но вот луч потока скользнул по стенам пирамиды и… отразился от них, словно солнечный зайчик от зеркала.
– Да ёрш твою медь, – расстроился Лёха. – Парни, а стены-то я не могу прожечь.
Его луч стал бить точно в треугольный проём, уже не давая возрождаться ни одному из атакующих. И через мгновение всё прекратилось. Новые солдаты перестали появляться из прохода.
– Отбой! – выкрикнул Пищугин.
Всё стихло. Ребята стали оглядываться по сторонам, но никаких следов и остатков тел, кроме выжженных в земле ям, не было видно.
– Всё закончилось? – спросила, поднимаясь с земли, Леночка.
– Боюсь, это были только цветочки, – поделился своими сомнениями Сергей. – Володя, быстро в кемпер, там у нас был ещё запас батарей в моей сумке. Но меня мучают подозрения, что следующая атака будет кардинально отличаться от предыдущей.
– Да и запаса энергии на силовую защиту у меня еле осталось, – добавил Лёха.
– Да, мля, у меня тоже, – сплюнул Сергей. – Леночка, не в службу, а в дружбу, принеси, пожалуйста, водички, а то во рту пересохло.
Миронова убежала, а вернулся Володя с последним запасом батарей для винтовок.
– Парни, боюсь, нам не выдержать следующей атаки. Моя интуиция прямо вопит об этом, – сказал Серёга.
– И что будем делать? – спокойно спросил Володя.
– По-хорошему, надо бы отступать…
– А Стас?
– Вот только он меня и держит, – признался Пищугин и, взяв принесённую девушкой флягу, с удовольствием промочил горло…
Голоса стихли, а я взлетел под самый купол внутренней пирамиды, но опять не смог его преодолеть. Мои глаза видели лишь одиноко стоящего внизу Жука. По полу также сверкали сполохи, которые вдруг образовали пятиконечную звезду.
«Боже мой! Это же пентаграмма!» – сообразил я.
И прежде чем вернуться в своё тело, я по периметру облетел помещение, внимательно рассматривая стены. Пока я передвигался по треугольному коридору, то не мог видеть полной картины, но здесь, на просторе, эти сполохи, как я думал, мелькающие хаотично, складывались в смутно знакомые рисунки.