— Смотри, даркирка в колодках!
— Тоже мне, воином хочет зваться, да такой набор костей даже в суп стыдно класть.
— Вот позорище, жаль Стэрка, у хорошего воина такое ничтожество в женах.
— Убогая.
— Самовлюбленная дура.
— Слабачка.
— Грязь болотная.
— Ты путаешь, она ведь озерная.
— Ага, гниль озерная.
Я поджала губы и не стала поднимать глаза, молча терпя все высказывания и сопровождающие их броски гнили.
Но, хуже всего, во мне не было ярости. Не было желания отомстить или прекратить их ругань. Кто я? Даркира? Это всего лишь статус, статус, который не всегда имеет вес. Отождествлять себя с ним — безумие слепца. И я была слепой. Мнила себя наследной даркирой и действовала соответственно. Весь мир и вся моя жизнь крутились вокруг моего статуса. И когда я потеряла его… я потеряла все. А ведь я что-то большее. Больше, чем статус. Я — темная. Я — Кассандра. Я — часть этого мира, а мир — часть меня. Так же как и остальные. Все темные — это воплощение нашего Бога, все мы едины и являемся частью чего-то одного большого и общего… А статусы… мы присвоили статусы друг другу намного позже. Когда наше эго захотело возвыситься за счет унижения других. Я подняла глаза и теперь видела перед собой не чужих представителей рода, а темных существ, моих собратьев. Темный Бог выражает себя во всех нас. Своими поступками, своей жизнью мы познаем этот мир, а через нас познает себя и Он.
— Посмотри, она улыбается, — хмыкнул один из орков, — зови вождя.
Мол предстал передо мной через несколько минут и с подозрением стал сверлить меня взглядом.
— Ярость, гнев, мщение? — спросил он, и рядом стоящий орк отрицательно покачал головой.
Вождь нахмурился и присел рядом со мной так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
— Кто ты?
Он считает, что я спятила в этом испытании?
— Я — темная, вождь, — улыбнулась я здоровяку, — как и ты, и все остальные.
— Хм… интересно, — протянул Мол, почесывая свой подбородок, — что ты сделаешь первым делом, когда тебя выпустят из колодок?
— Приму ванну, конечно.
— А мщение? Разве ты не хочешь отомстить? Ты целый день терпела унижение, разве не справедливо будет воздать по заслугам обидчикам?
— Обидчикам? — переспросила я, смотря вождю прямо в глаза, — я видела лишь слепцов, которые реагировали на ярлык преступницы. Они оскорбляли не меня лично, а существо в колодках. Посади сюда любое животное, и оно подвергнется тому же.
Вождь недоуменно посмотрел на меня еще с минуту, а потом встал.
— Освободите воина, — велел он, складывая руки на груди.
Колодка глухо открылась над моей головой, и я, сдерживая стон, выпрямилась.