— Ну и доставили же вы нам хлопот, даркара, — укоризненно качала головой экономка, — на Янчика и так столько всего свалилось в последнее время, а тут еще с вами возиться пришлось, вы его видели? Не спал уже пять дней, мы, горные, конечно, и декаду можем бодрствовать, но, сами понимаете, на здоровье сказывается…
— Простите, аркара Эшли, — успела я вставить пару слов, проглотив очередную ложку супа, — мне послышалось или Ян говорил о некроманте?
Женщина ласково улыбнулась.
— Нет, вам не послышалось. Мой Янчик всегда такой, если поставил себе цель, то добьется ее любой ценой. Если бы вы, даркара, вздумали в Бездну, того… прогуляться, так вас и там бы достали, не сомневайтесь. Моя школа, я ему с детства вбивала в голову: взялся за дело — доведи его до конца!
— О, так вы его мама?
На мой вопрос женщина нахмурилась и поджала губы.
— Глупостей не говорите, — экономка взяла поднос с опустевшей посудой и строго посмотрела на меня, — никогда не поднимайте этот вопрос при Янчике, и за спиной тоже не стоит…
Кивнув мне, Эшли покинула комнату.
Я откинулась на подушки и уставилась в… дощатый потолок. Конечно, это был не приют, доски на потолке вполне приличные, пахло в комнате свежестью, а я спала не в углу, а на мягкой большой кровати. Но все же… я снова вынырнула из-за грани. Зачем? Почему мне не дают спокойно уйти в безвестность? Как там говорил воин? Трусиха? О, да. Я — трусиха. Легко было быть бесстрашной, когда за тобой отец и власть, но как быть смелой слабой озерной в окружении горных?
Я горько хмыкнула. Зачем же себя обманывать? Дело ведь не в горных.
Дверь снова открылась с грохотом. Я повернула голову и пронаблюдала, как в проеме появляется Ян, а за ним Олаф. Первый был действительно потрепанный и уставший, а второй — раздраженным и злым. Но увидев меня, Олаф слабо улыбнулся.
— Всех темных вам, даркара Эли, я зашел на минутку, выразить вам свое почтение, — и грозный воин кивнул мне.
Я растянула губы в улыбке.
— Благодарю, не стоило так беспокоиться.
Воин хмыкнул и добавил:
— Я бы попросил вас, даркара, больше так нас не пугать, иначе в Акменсе камня на камне не останется.
— Олаф, — предупреждающе рыкнул Ян на воина, садясь в кресло.
— Всех темных вам, даркара, — кивнул мне воин, пошел к двери, но, прежде чем выйти, обратился к Яну: — И все же ты бы не затягивал, ситуация и так напряженная…
— Обойдутся без меня, — зло отчеканил Ян, сверля воина взглядом.
Олаф кивнул и вышел из комнаты.
Ян устало потер переносицу, потом стянул с себя сапоги, поднялся и на ходу сбросил жилетку и рубашку. Завалился рядом на кровать и взял меня за запястье.