Партизаны подошли к кофейне. Один из них остался на улице для охраны, а Петр и двое других ворвались внутрь. Жельо Димитров — коренастый усатый партизан, хорошо знавший село и людей, похлопал убийцу по плечу, чтобы его увидел Петр, а потом крикнул:
— Никому не шевелиться! Всем лечь!
Убийца почувствовал у затылка холодную сталь пистолета и побелел. Его глаза округлились от ужаса.
— Пожалейте! У меня дети…
По спине Петра поползли мурашки — он расстегнул воротник рубашки и крикнул, словно пытаясь перекричать какой-то голос в самом себе:
— Ишь как заговорил!.. Беспокоишься о своих детях, а о чужих ты подумал?..
Инстинкт подсказывал предателю, что этот человек, проведший свою молодость в тюрьмах, человек, которого расстреливали и пытались отравить, но так и не убили, может быть, способен его простить. Он протянул руки к Петру и снова стал просить о прощении. Тогда кто-то из крестьян не выдержал:
— Что вы на него смотрите? Нечего с ним церемониться! Нужен ли он своим детям — еще неизвестно!
Загремели выстрелы. Лампа погасла. Тело убийцы сползло на пол.
Партизаны разбросали листовки. Петр остановился в дверях, и крестьяне услышали его глухой голос:
— На два года мы опоздали, но не забыли…
Через несколько дней против Петра возбудили новое дело. Разбирательство длилось целый месяц, и четвертый смертный приговор ему вынесли незадолго до разгрома отряда имени Антона Иванова.
12
Год или два назад я собрался отыскать место гибели Петра, но не смог: никто не знает, где оно находится.
Когда отряд перешел вброд Фотенскую реку и в поисках спасения двинулся к берегам Вычи, Петр и маленькая Зелма Декало отстали от отряда. На рассвете они увидели цепи приближавшихся жандармов и первыми открыли огонь. Кое-кто из ныне здравствующих товарищей Петра считает это безумством. Наверное, они правы. Но если это и безумство, то «безумство храбрых», безумство героев.
Меня призвали из запаса и направили в роту карателей Черного капитана. Никто не спрашивал меня, хочу я этого или нет, а когда подули кровавые ветры над Батаком и Брацигово, у меня не хватило смелости ни на то, чтобы скрыться куда-нибудь, ни на то, чтобы пустить себе пулю в лоб, дабы не быть с этой волчьей стаей. Я старался держаться в стороне, чтобы не только не стрелять в партизан или в их помощников, но и не видеть того, что происходит; но уж раз ты пошел с Черным капитаном, ты не можешь не запятнать себя.
Прошло около десяти дней с тех пор, как мы пошли по следам партизан. Нас подняли среди ночи и повезли на машинах «штайер» в Брацигово. Еще до рассвета мы оказались на каком-то шоссе над городом. Остановились. Черный капитан выскочил из кабины первой машины и приказал выходить. Пока мы собирались и выстраивались, он созвал офицеров и агентов, чтобы дать им какие-то указания.