Как только глаза привыкли к свету, Ту Хокс рассмотрел, куда их привели. Это было помещение со стенами из голых гранитных плит и высоким потолком. Лампа стояла на столе, и абажур был повернут так, чтобы свет бил прямо в глаза пленникам. В комнате было много людей, одетых в узкие темно-серые мундиры.
Предположение Ту Хокса оказалось верным: их привели на допрос. Но к несчастью, летчикам не в чем было признаваться. А правда была так невероятна, что допрашивающие не поверят ни единому их слову. В лучшем случае их примут за двух перкунских шпионов, наскоро придумавших эти жалкие и нелепые фантастические истории. Да по-другому и быть не могло. Если бы человек из этого мира попал бы на родную Землю Ту Хокса, ни немцы, ни союзники не поверили бы ни единому слову из его самого что ни на есть правдивого рассказа.
Но, несмотря на это, пришло время, и Ту Хокс вынужден был рассказать эту правду. О'Брайен сдался еще быстрее. Ослабленный малярией, он снова и снова терял сознание, пока допрашивающие убедились, что он не симулирует. Они оставили его в покое и всю свою энергию и изобретательность сосредоточили на Ту Хоксе. Возможно, они упорствовали потому, что Ту Хокс был явно не похож на перкунца, и его считали предателем.
Ту Хокс упорно молчал и изо всех сил старался продержаться как можно дольше. Он помнил, что древние индейцы его Земли всегда восхищались людьми, выдержавшими их пытки. Иногда даже — конечно, очень редко — они принимали их в свое племя за мужество и стойкость.
Чуть позже он начал раздумывать, что изменится, если он перестанет молча сносить пытки, а будет кричать, петь или даже осыпать оскорблениями своих палачей. И Ту Хокс закричал. Это не улучшило его положения, но, по крайней мере, помогло сломить внутреннее напряжение.
Время шло. Он повторял свою историю пятый раз и опять клялся, что это правда. Начав рассказ в шестой раз, он потерял сознание, и был приведен в чувство потоком ледяной воды. Дальше он уже не думал, что говорить, что делать. Но о пощаде не молил. Он ревел, плевал им в лица, кричал, обзывал их жалкими, презренными тварями и клялся, что отомстит при первой же возможности.
И все начиналось сначала. Он кричал… кричал… И мир превратился в сплошной раскаленный ад.
Когда он пришел в себя, все тело болело, но это было ничто по сравнению с теми мучениями, которые он перенес в том каменном мешке. И все же единственным желанием было умереть, и этим покончить со всем. Потом он подумал о людях, которые так его отделали, и снова захотел жить. Он должен выжить, чтобы отомстить им, чтобы уничтожить их всех.