— Если бы не получилось, то не задержался бы на двенадцать лет.
— Планируете работать тут до пенсии?
Вторая скудоумная фраза подряд.
— Силы у меня не те, что прежде, но за десять лет я ручаюсь.
Максим Максимыч снова закурил. Выдохнув дым, он сказал:
— По логике вещей ты должен спросить, как сделаться своим для детей. А я на правах мудрого наставника обязан надавать тебе советов. Остерегайся того-то, поступай так-то, верь в себя, дерзай. И прочее. Заявляю сразу: ни от меня, ни от Макаренко ты свода заповедей не дождешься. Так, пара общих правил. Не навязывай ученикам ни дружбы, ни покровительства. Не дави своей властью. Не впадай в педантство и не распахивай душу. Не качай права и не кивай на устав — они не по закону живут. Балансируй: будь чуть саркастичным, чуть продвинутым, чуть благородным. И главное — дай понять, что ты знаешь их язык, но не собираешься до него опускаться.
Трактир «Старый амбар», куда Максим Максимыч привел Романа, производил сносное впечатление. В просторном помещении преобладало дерево. К деревянным столам прилагалось по четыре стула, у отделанной лакированными досками барной стойки выстроились в ряд еще пять стульев, пока пустовавших. Под потолком вдоль стен тянулись деревянные полки со сказочным хламом — закопченными подсвечниками, старинными часами, масляными лампами, допотопными радиоприемниками, пузатыми кувшинами и бутылками. На плазменных экранах транслировали Бундеслигу.
Пухлощекая официантка с собранными в пучок каштановыми волосами принесла меню, не успели Максим Максимыч и Роман разместиться.
— Пиццу не бери, — предупредил Максим Максимыч. — Тонкая, жесткая, кусок отрезать невозможно. Будто резину клеем намазали.
Роман, до того и не помышлявший о пицце, затосковал по «Маргарите», щедро политой оливковым маслом из зеленой бутылки.
Максим Максимыч заказал «Цезарь» с креветками, сырный крем-суп и два бокала нефильтрованного пива. Роман, поколебавшись, остановился на драниках «по-новому» и светлом пиве.
— По слухам, здесь один нефтяник обедал и оставил чаевых на сто тысяч, — сказал англичанин. — Нескромно, верно? Официанточка на радостях всем газетам рассказала. Впрочем, это случилось еще до того, как доллар взбесился. Сейчас все прижимистее, нефтяники тоже.
Роман вежливо кивнул. Англичанин расценил жест по-своему.
— Наверное, для москвичей сто тысяч — так себе сумма. Кредит выплатить, коммуналка, продукты, проезд — и все. Поверь, и для меня не запредельная цифра. Школа плюс репетиторство — за три месяца столько же выходит. Я о том, что история с официанткой убеждает, что верить в шару небезосновательно. Это как сказка про Емелю или про Золушку, только с декорациями из рыночной экономики. Чушь, а все равно трогает.