В глазах «тунеядцев» заиграли искорки.
— Однако есть условие, без которого эти три пункта не работают. Это условие — знание языка. Вы языка не знаете. Следовательно, я вас четкими пацанами не считаю.
Восьмиклассники замерли. У Гриши Слуцкого дернулся кадык.
— Буду честным. — Роман распрямился. — Мне за дополнительные занятия не доплачивают. Я выдохся сегодня, как и вы. Поэтому текст читаю медленно и по слогам. На месте запятых делаю большие паузы. Большие — для особо невнимательных — паузы. Готовы?
Двойки исправили все. Максим Максимыч мог быть доволен методами молодого учителя.
Детских душ погубители
На столе у Романа выросла стопка листов с фрагментами из философских трудов. В редкие минуты, свободные от суеты, молодой специалист вытаскивал наугад из стопки лист и с удовольствием вчитывался в коряво начертанные строки: «…в бесконечных дебатах, ведущихся в средствах массовой информации, глупое мнение воспринимается с таким же уважением, как и разумное, плохо информированный человек может иметь столько же времени для своего выступления, как и хорошо информированный, пропаганда соседствует с образованием, истина с ложью…»
Учителям тоже положено развлекаться. Если же кто-нибудь из учеников вдруг задумался над содержанием, то в минусе не остался.
Максим Максимыч, услышав историю, как двоечники дополнительным уроком исправляли диктант, мрачно произнес:
— Заклинатель змей. Подарю тебе дудочку.
Как всегда, нельзя было ручаться, похвала это или сарказм. В любом случае Роман чуточку расстроился, что его успехи на англичанина впечатления не произвели.
На совещании выяснилось, почему не произвели. Максима Максимыча неделю донимала разъяренная родительница. Англичанин выгнал ее сына-девятиклассника с занятия и влепил сразу две двойки в журнал — за невыполненную домашнюю и за отсутствие учебника с тетрадью. Девятиклассника, болтающегося по школе с плеером, застал директор, а затем мамаша пригрозила Марату Тулпаровичу, что пожалуется в отдел образования.
— Во-первых, любой учитель знает, что выгонять детей с урока запрещено, — отчитывал из-за кафедры директор Максима Максимыча. — Во-вторых, двоек за отсутствие учебных принадлежностей мы не ставим. В-третьих, ни детям, ни родителям ни при каких обстоятельствах не грубим. Если мать Сырникова пойдет по инстанциям, обвинят всю школу. Вы этого добиваетесь?
Учителя замерли, никто не осмеливался повернуть голову в сторону Максима Максимыча.
— Моя правда хоть сколько-нибудь весит? — возмутился англичанин. — Этот ваш Сырников с первого сентября без домашней работы и без учебника. Я его родителей уже сто раз звал к себе на разговор — хоть бы кто явился.