– Тут спорно, – бормочу я. – Нечего такие неоднозначные вопросы задавать.
Я чувствую воодушевление, представив, как объясняю всё Ирэне, но следующее задание огорчает меня. «Обведи гласные буквы красным карандашом». Данка обвела синим. «Раскрась все числа меньше пяти». Она раскрашивает те, что больше пяти. «Посчитай, сколько яблок, и напиши ответ». Данка пишет неправильно. Несколько заданий не сделано: она не поняла, чего от неё хотели, хотя задания были очень простыми. И наконец, то, что меня добило окончательно. «Напиши своё имя». «ДОНА» – вывела моя ученица.
На ветку с шариками села ворона и принялась громко каркать.
Я скомкала тест и закрыла лицо руками. Как?! Как можно ошибиться в написании собственного имени?!
Зачем я объясняю ей про глухие и звонкие, про круговорот воды в природе, зачем учу испанскому и математике? К чему все усилия, если человек не может написать правильно своё имя?!
«У неё проблемы. – Мысль обожгла меня, как петарда, которую кто-то взорвал за бабушкиным домом. – У неё такие проблемы, с которыми мне не справиться… Ромка прав. Не во всём. Дана нормальная. Но… всё-таки… всё-таки…»
Ворона затихла. Ветер трепал и трепал розовые шарики, а они цеплялись за клён, как чьи-то отчаянные надежды – за соломинку…
– Маша! – закричала мама из окна. – Поднимайся! Новый год на пороге!
К вороне подлетела другая и принялась каркать ещё громче первой. Наверное, тоже звала праздновать. А может, требовала уступить место.
Я двинулась к подъезду, медленно, словно не озябла, а совсем окоченела. У двери я обернулась на ворон. Вторая продолжала кружить и каркать, а первая застыла и не двигалась с места. Не хотела уступать ветку, хоть тресни.
Родители уже помирились. Может, они загадали это заранее, а Дед Мороз поспешил исполнить их желание, чтобы они не портили праздник. Не знаю. Мне было всё равно.
– Вон он, летит, летит! – радостно закричала мама, тыкая в окно и придвигая к нему Гусю. – Дед Мороз летит!
– Вы меня обманываете! – обиженно закричал Гуся, но всё-таки всмотрелся в звёздное небо.
– Как обманываем, мы правду говорим! – возмутился папа. – Вон у его оленя один рог золотой, а другой – серебряный!
– Коль, олени у Санта-Клауса, – засмеялась Катя. – Наш на лошадках путешествует!
– А, забыл, совсем забыл! – стукнул папа себя по лбу. – Эй! Дед Мороз! Тихо там! Мишу не буди! А то Мишина мама тебе устроит!
Они веселились от души. А я сидела тихонько в углу на жёстком крутящемся стуле, который раньше принадлежал моему дедушке. Светло-зелёная тканевая обивка протёрлась до ниток, и можно было перебирать эти нитки, как разболтавшиеся струны арфы… Я уверена, что дедушка так и делал. Гуся его не застал, а я помню, как он любил на своём стуле «посидеть-покумекать».