Ипатов вынул из кармана билеты, взглянул на них в последний раз, скомкал и бросил в мусорную урну. Повернул голову и увидел знакомую серую шубку. Светлана еще издали заметила его и теперь выжидательно, со смущенной улыбкой поглядывала на него. Ипатов рванулся к урне, но тотчас же опомнился: что она подумает, увидев его роющимся в мусоре? В лучшем случае решит, что он свихнулся. Так что сперва он ей скажет, а потом будет рыться…
«Я очень опоздала?» — виновато спросила она.
«Есть немного», — ответил Ипатов.
«Тетя Дуся, портниха моя, копуша каких мало, — начала оправдываться Светлана, — она целых два часа держала меня на булавках. Я даже шевельнуться не могла… Сюда идти?»
«Подожди, — остановил ее Ипатов. — Я уже думал, что ты не придешь, и выкинул билеты». Он шагнул к урне.
«Ты полезешь внутрь?» — ужаснулась она.
«Придется, — ответил он. — Они где-то здесь сверху».
Она оглянулась: прохожих поблизости не было.
«Только быстро!»
Он заглянул в урну и увидел синий комочек. Быстро запустил руку, дотянулся пальцами до билетов.
«Я бы ни за какие деньги не полезла», — заметила Светлана.
«Я бы тоже не полез, — сказал Ипатов. — Ни за какие деньги!»
«Ну, все уже?» — спросила она и еще раз оглянулась.
Несмотря на пребывание в урне, билеты совершенно не запачкались. Ипатов разгладил их на колене:
«Хорошо, что не порвал».
«Если помнить ряд и место, то могут пустить и так», — надменно пояснила Светлана.
«Только захоти она, ее и вовсе пустят без билета, — подумал Ипатов, трепетно ощущая рядом ее строгий мальчишеский профиль. — Ни один администратор не устоит».
Билетерша отправила их — до первого антракта — на балкон.
На сцене уже вовсю шло действие. Среди ярких и праздничных декораций носились какие-то пестро одетые мужчины и женщины. Время от времени они становились в красивую позу и что-то громко пели. Впрочем, Ипатов и не пытался понять содержание оперетты. Он стоял рядом со Светланой и дышал с ней одним спертым воздухом. Когда они пришли, свободных мест уже не было; весь проход между креслами оказался забит опоздавшими; попытка пройти вперед продвинула Ипатова и Светлану всего на несколько шагов, но и это мало что дало: по-прежнему перед ними маячил частокол голов. Если Ипатов при его росте еще мог, вытянув шею, разглядеть что-то на сцене, то для Светланы ничего не оставалось, как слушать жизнерадостную музыку. Поначалу он боялся, что она с досады повернется и уйдет. Он с опаской поглядывал на ее сжатые губы, на сердито нахмуренный лоб.
«Еще немножко потерпеть, еще немножко, скоро антракт», — принялся он ее успокаивать.