.
Тираны сами поражались, как могут люди выносить человека, причиняющего им зло; поэтому они всячески старались прикрыться, как щитом, религией и приписать себе, если это было возможно, признаки божественности для поддержания своих злодеяний. Если верить пророчице Вергилия Сивилле, спустившейся с Энеем в подземное царство >39, то Салмоней >40 за то, что он именно таким образом издевался над людьми и выдавал себя за Юпитера >41, «впоследствии расплачивался за это, и она увидела его в самой глубине ада.
Зрела и те, что даны Салмонею, страшные казни >42,
Пламени Иова и грому Олимпа сей подражая,
Коней четверкой влеком; и светоч в руке сотрясая,
Грайский через народ и чрез город Элиды средней,
Ехал ликуя, себе поклонений требуя божьих.
Неподражаемый пламень небес и тучи, безумец! —
Медью и стуком хотел заменить рогоногих он коней.
Но всемогущий отец стрелу, облака сквозь густые,
Ринул на светочи те, на огни он факелов оных
Дымные и ниспроверг стремглав его в вихре огромном.
Но если Салмонею, только за его безрассудство, был оказан в аду подобный «прием, то я полагаю, что те, которые намеренно злоупотребляли религией для прикрытия своих злых дел, понесут в нем еще более заслуженное наказание.
У нас во Франции в этих же целях пользовались лягушками, орифламмой, цветами лилии, «сосудом со священным елеем >43, служащим для помазания. Что касается меня, то, как бы там ни было, я не хочу высказывать «по этому поводу недоверия, ибо ни мы, ни наши предки не имели до сих пор никаких оснований не верить этому. Наши короли всегда были так хороши в мирное время и так доблестны в военное, что хотя они рождаются королями, однако кажется, «будто они созданы природой не как другие, а избраны самим всемогущим богом еще до своего рождения для управления и сохранения французского государства.
Однако, если бы даже это было и не так, я все же не хотел бы оспаривать истинности наших сказаний, ни слишком усердно их раскапывать, чтобы не лишить прелести этот прекрасный источник, из которого может так усиленно черпать наша французская поэзия, в настоящее время не вычурная, но как бы совершенно обновленная нашим Ронсаром, нашим Баифом, нашим Дюбелле >44. Им мы обязаны огромными успехами французского языка, и я льщу себя надеждой, что греки и римляне скоро не будут иметь в этом отношении других преимуществ перед нами, кроме прав старшинства. Я, несомненно, нанес бы этим большой ущерб нашей поэзии, — я охотно пользуюсь этим словом, оно мне по душе, хотя многие и сделали ее вульгарной, — тем не менее я вижу достаточно людей, способных ее облагородить и вернуть ей ее былой блеск. Я говорю, что нанес бы поэзии большой ущерб, лишив ее в настоящее время прекрасных оказаний о короле Хлодвиге, которыми, как я предвижу, весело и во-всю будет наслаждаться муза нашего Ронсара в его «Франоиаде»