Мы видим также, что фактически в обоих наднациональных объединениях поднят большой шум о географически четко разделенных историей и современностью частях пространств. В их числе чаще всего закрепившие в своих именах и приставки «все» или «пан» – всеиндийская, великокитайская области; в Африке французская колониальная империя, простиравшаяся с Запада на Восток и разорванная со времени Фашоды британской восточноафриканской, и развивающаяся скорее с Севера на Юг британская – западный фланг пан-Индийской морской империи, в котором, следовательно, совмещаются структуры западного фланга морского пространственного мышления и восточного – континентального.
Имела последствия и панарабская традиция, пробудившаяся к новой жизни благодаря Гертруде Белл, смелому авантюристу Лоуренсу и политическим проискам в мировой войне. Однако решающий вопрос относительно всех этих отдельных панобразований все же, пожалуй, в том, столь ли они значительны, что их вмешательство решительно повлияет позитивно или негативно на более крупные панобразования. На этот вопрос нам отвечают, например, своей «Чжунхуа миньго» не только ее воссоздатель – Сунь Ятсен, но и один из лучших знатоков в Соединенных Штатах, Холькомб, мило и откровенно заявивший: «Проблема Китая не является более внутренней проблемой китайцев. Это международная проблема, затрагивающая мир во всем мире!» Следовательно, одна панпроблема, как и всеиндийская, точно такая же, спрашиваем ли мы лорда Ирвина, Саймона, Китченера, Крэддока, Тагора, Саркара, Таракнат Даса.
Поднимается ли Ближний Восток на тот же уровень, какой, как мы видим, занимают Средний Восток (рафинируя британское геополитическое искусство за счет приращения близлежащего, например проникновения в Ирак) и Дальний Восток. Поднимаются ли трансконтинентальное панвсероссийское объединение Северной Азии и Восточной Европы («Великая Сибирь» Банзе) и дуга Тихоокеанских островов с их в совокупности 150 млн родственных в расовом отношении жителей? Аравия длительное время была центром некоей панидеи, а именно с тех пор, когда в VII в. арабский язык вытеснил вульгарно-эллинский из долины Инда и овладел Индийским океаном, став хозяином Востока, вплоть до того, как «трижды приостанавливался ход всемирной истории: когда Карл Мартелл разбил арабов, когда не удалась осада Вены турками и, наконец, когда лорд Клайв победил вассалов Великого Могола у Плесси» (как излагает ход событий история ислама), прежде чем начались утрата Индией самоопределения и падение последнего халифата.
В настоящее время панарабский вопрос для формирования панидеи, пожалуй, еще располагает пространством, но не людской силой: по крайней мере, со времени падения халифата, раскола между Египтом, Ангорой, Ираком, Трансиорданией и Палестиной собственно полуостров кажется на долгое время непреодолимым – вопреки книге Лотропа Стоддарда «New world of Islam» («Новый мир ислама»). Однако все эти пространственные организмы хотят предоставить Европе, обладающей ограниченным пространством, но густонаселенной, а Австралии, обладающей большим пространством, но малонаселенной, лишь право на координацию (Nebenordnung), а не на руководство (Uberordnung), что еще больше осложняет панобразование в Старом Свете и обременяет его препятствиями.