Мадалена лукаво улыбнулась:
— Я тебе рассказывала, что на прошлой неделе устроил Марко?
Кассандра покачала головой.
— Так вот, — неторопливо начала Мада, придвинувшись поближе к подруге. — У отца, как всегда, были дела в городе. А я, видишь ли, не могу просто позвать к нам Марко, слуги непременно проболтаются.
— И что же ты сделала? — спросила Кассандра, поправляя выбившийся из-под шляпки локон.
Мадалена понизила голос почти до шепота:
— Я ничего не делала. Марко сам все устроил. Забрался в мою комнату по виноградным стеблям. Просто чудо, что он не свалился. — Девушка мечтательно улыбнулась. — Я проснулась посреди ночи. Сама не знаю, отчего. Просто проснулась. И увидела, что Марко сидит у моего изголовья. — Мадалена хихикнула. — Сначала я была в ярости, он до смерти меня напугал.
Кассандра не верила своим ушам. А что было бы, если бы в ее собственной спальне оказался молодой человек? Например, художник по имени Фалько. Синеглазый. Улыбчивый. Девушка отогнала непрошеное видение и поторопила подругу:
— И что дальше?
Мада выдержала эффектную паузу и продолжила:
— Он сел ко мне на кровать и обнял меня. И мы целовались до самого рассвета.
— Как можно, Мадалена Рамбальдо! Под отчим кровом! — изобразила возмущение Кассандра.
Мадалена снова рассмеялась.
— Марко едва успел сбежать с первыми лучами солнца, когда слуги уже начали вставать. Еще немного, и его бы застали.
Из-за колонны вышел садовник, суровый на вид старик с бадьей, до краев наполненной водой. Не обращая внимания на девушек, он принялся поливать розовые кусты, на которых вот-вот должны были завязаться первые бутоны. Подруги склонились друг к другу, словно заговорщицы, и дружно расхохотались.
— В общем, на прошлой неделе я не зря ходила на исповедь, — резюмировала Мадалена. — Кажется, мне удалось вогнать священника в краску.
Кассандра сделала глоток из своего бокала: вино оказалось терпким и сладким. Интересно, каково это — целоваться с кем-нибудь всю ночь напролет? Стоило девушке об этом подумать, как перед ее внутренним взором немедленно возник наглец Фалько, вогнав в краску ее саму.
Кассандре вдруг до отчаяния захотелось рассказать Мадалене обо всем: о встрече на кладбище, мертвой куртизанке, об убийце, скрывшемся в ночи. О страхе и о чем-то еще, неведомом и волнующем, что успело поселиться в ее душе. Тайна жгла и тяготила. Ее нужно было хоть с кем-то разделить.
— В день свадьбы… — начала Мадалена, — ты ведь все время будешь рядом, правда? На всякий случай.
Если бы Кассандра не знала свою подругу с детства, она могла бы поклясться, что та боится.