— Интересно, прямо-таки, — говорил Черняев, обходя с Осудою это необычайное поселение, уже спорящее о методах уборки сои. — Вы, товарищ Осуда, говорите сразу, что надо: я вам мертвых подниму, а что надо — сделаю.
С первого дня полетели радиограммы Марченко, Шлегелю, Фраткину, Лузе и комдиву Нейману.
В город Сен-Катаяму пошли исковерканные войною танки и автомобили. Люди деятельно принялись за починку. Другие разводили свиней, готовились к рыбному сезону. Улицы города упирались в цветники, огороды, свинарники, кузницы, сетевязальни.
Из владивостокского политехникума волокли коллекции рыб, почв и руд. Профессор Звягин показывал в бараке ловлю ивасей электрической сетью. Привезли позеленевшую от страха Иверцеву.
— О, боже, боже! — шамкала она, осторожно обходя худых, испуганных и настороженных японцев, внимательно присматривающихся ко всему.
Осуда приказал строить на окраине Сен-Катаямы советский квартал и, не ожидая его окончания, поселил в палатках, между бараками, батальон пехоты, эскадрон кавалерии и танковый взвод. Все это были части, потрепанные в боях за Владивосток и отведенные на отдых. Их оркестры с утра будили город, и раненые партизаны Ван Сюн-тина вместе с японцами из гвардейской дивизии генерала Орисака спозаранку сбегались смотреть и удивляться простым чудесам здешнего военного быта, как будто они никогда не видели ни казарм, ни ротных учений, ни рапортов. Да, впрочем, этого никто из них никогда в жизни не видел, да и не мог видеть. Батальоны пахали землю, плели рыболовные снасти, спорили, какая овощ лучше будет расти на этой сытой земле, и лихо играли в футбол, бойцы и командиры плечо к плечу.
Это был город-митинг, великий, необыкновенный город новой войны. Солдаты, еще вздрагивавшие от пережитых ужасов сражений, легко вспоминали здесь, что они рабочие, кустари или крестьяне. По вечерам, у громадных костров, разводимых прямо на улицах, перед домами, затевались беседы о жизни. У костров собирались землячествами или сообразно заводским, или фабричным знакомствам. На огонь костров сходились лекторы с передвижками.
Военный инженер Зверичев, раненный в обе руки, открыл в одной из палаток курсы уличного боя и уличных фортификационных работ.
Им взяты были две темы: «Юбаринские угольные копи поднимают восстание» и «Что могли бы сделать железнодорожные заводы в Явате в вооруженном восстании?»
С далекого севера шли эвенки и чукчи с Гаврилой Янковым, нанайцы с Демидовым. Все народы Дальнего Севера постановили принять участие в войне и командировали на войну самых умных и уважаемых людей, на лучших собаках, оленях и лодках.