Теперь эта доля ждет вас уже долго.
Белый хлеб! Масло! Молоко!
Как живет русская национальность в Манчжурии? Она под крепким поддержанием Власти!
Вы господа! Покидайте свою теперешнюю жизнь и к нам придите!
Ей-богу! Мы с большой радостью встретимся Вас красноармейцем!
Наша страна урожайная и спокойная, и здесь Воля и Справедливость!
Все эти принадлежит не чужим, но Нам.
Господа! Красноармейцы убегите и вступите!
Русское Национальное Общество в Санчаго.
1933 год.
— Человек, прочитав такую бумагу, придет к нам? — спросил капитан.
Губин задумчиво и вместе с тем испытующе поглядел на мягонькую, шелковистую листовку.
— Что ж, — сказал он, — вполне возможное дело, что и придет. Раз ему там жить плохо — возможно, что и придет.
— Вы сколько получаете у нас, Губин? — И, получив ответ, покачал головой. — О, много! А сколько раз ходили на советскую сторону? Ни разу? О-та-та! Позовите ваших людей.
Минут через десять в избу ввалилось шесть человек посельчан, бежавших от большевизма и причисленных к «Бюро пограничных справок».
— Вы получаете жалованье и имеете долг работать, — сказал им капитан на ломаном русском языке. — Граница — это война. Вы на военном учете. Но вы не работаете хорошо, нам как было бы полезно. Перевожу вас на жалованье по операциям. Кому не нравится — скажите и уезжайте с Иисусом Христом, богом вашим, в двадцать четыре часа с границы. Надо действо. Я намечу проверить вас несколькими диверсиями, то есть вы кое-что научитесь подорвать и подосжигать.
Воронков поднял руку.
— Пишите — я не согласен. С этим Лузой, дьяволом, путались, теперь еще — скажи, пожалуйста, — мосты какие-то взрывать!
Ватанабэ, подскочив, пояснил, что он разработал диверсию: выкрасть из колхоза «25 Октября» Лузу, активиста и бывшего партизана, который организует пограничных охотников, дружит с китайской сволочью ж теперь разводит на границе сторожевых псов. Этот Луза недавно чуть не убил Воронкова, реквизировал их избы и разогнал родственников.
— Акт личной мести? — спросил капитан. — Не возражаю. Но это личное их дело. Не возражаю сверх плана.
Он уехал, не попрощавшись, а через день прислал условия: за выполнение задачи триста иен. В бумаге перечислены были задания первой очереди: ликвидировать председателя колхоза Богданова, начальника укрепрайона Губера, комиссара Шершавина, инженера Зверичева, секретаря районного комитета партии Валлеша.
Поселенцы от новых условий отказались и послали жалобу в «Братство русской правды», подробно объяснив, чего от них требуют и на что они были бы согласны (поджечь сено колхоза «25 Октября», убить или выкрасть Лузу, по отравить псов на ферме).