Тогда пятьдесят манифестантов начали голодовку. Она продлилась несколько месяцев. Тех, кто становился совсем слабым, заменяли другие. Таким образом на площади постоянно находились около двадцати голодающих. Атмосфера была необыкновенной. Прохожие останавливались, чтобы поговорить с нами, артисты приходили нас поддержать, самые лучшие ораторы произносили речи с балконов. По ночам мы пели и снова собирали вокруг себя народ. Иногда я возвращалась домой, чтобы немного поспать. Я радовалась тому, что оставила сына в Питешти: ему было лучше находиться с моей мамой, чем здесь, в этой революционной обстановке. Сплоченность нашего движения, тем не менее совершенно разрозненного, была удивительной. По телевидению нас представляли как группу хулиганов без стыда и совести. Иллиеску прислал цыган, которые продавали бутерброды и пиво вокруг площади: именно их и показывали по телевизору, чтобы дискредитировать нас, сознательно не упоминая, кто мы такие.
Отель «Континенталь», расположенный неподалеку, был заполнен иностранными журналистами, заинтересовавшимися нашим мирным протестом. Их присутствие гарантировало нашу неприкосновенность: Иллиеску никогда бы не осмелился разогнать нас с помощью солдат перед камерами всего мира. Ведь он утверждал, что является демократическим лидером! К тому же он запланировал президентские выборы на 20 мая. Поэтому в апреле мы начали требовать, чтобы бывшим членам коммунистической партии запретили выставлять свои кандидатуры. Но никто не удивился, когда Ион Иллиеску был переизбран на новый срок.
Правительство перешло в атаку 13 июня 1990 года. Ночью один молодой человек скользнул в нашу палатку с испуганным видом.
— Мы окружены полицией!
В это трудно было поверить. Минуту спустя я на велосипеде уже осматривала окрестности. Мне не пришлось ехать далеко: возле здания бывшей коммунистической партии я заметила несколько автобусов, откуда высаживались десятки полицейских, вооруженных до зубов. На площади Романа только что припарковались еще три таких же автобуса. Я вернулась на площадь Университета, чтобы предупредить остальных, которые ждали в палатке.
— Они идут! Мы в ловушке!
Не успела я закончить фразу, как со стороны Национального музея искусств показался отряд людей в униформе и быстро направился в нашу сторону. Другие подходили со стороны американского посольства. Внезапно среди нас началась паника. Все бросились врассыпную. Некоторые инстинктивно побежали к отелю «Континенталь», чтобы укрыться там. Когда мы уже подбегали к зданию, швейцар поспешно закрыл и забаррикадировал изнутри двери. Испугавшись беспорядочной толпы манифестантов, три водителя такси, машины которых уже были заполнены беглецами, также закрыли дверцы. Меня толкнули, прижали к одной из машин. Дверца открылась, кто-то схватил меня за руку и втянул в такси. Я с трудом втиснулась внутрь, там уже сидели пятеро. Водитель рванул с места. Он едва проехал несколько сотен метров, как путь ему преградила стена из вооруженных дубинками полицейских в касках. Шофер быстро развернулся и нырнул в одну из прилегающих улочек, чтобы объехать основные магистрали, заполненные людьми в униформе. Но откуда они взялись? Позже мы узнали, что Иллиеску пригнал шахтеров из долины Жиу, промышленного региона, расположенного на юго-западе Румынии, чтобы восстановить порядок в Бухаресте.